Однако Клита невозможно было остановить, его понесло.
– Да, очень мы радуемся, Александр, вкушая столь "сладкие" плоды наших трудов. Счастливы те, – он с горечью взмахнул вверх и в сторону, – кто умер до того, как македонян стали наказывать мидийскими розгами, а они вынуждены обращаться к персам, чтобы попасть к своему царю.
Сжав кулаки, Александр ринулся к Клиту, но Пердикка и Деметрий быстро встали, удержали его. Над головами пирующих зависла гнетущая тишина. Македоняне отворачивались от взора царя, в глубине души вольно или невольно выражая согласие с Клитом. Чувствуя их поддержку, он желал высказать, что накопилось, излить горечь до конца. Он вырывался из рук тех, кто пытались отвести его подальше от царя. Птолемей и Селевк умоляли товарища утихомириться, но он продолжил через плечо громко выговаривать царю:
– Скажи нам правду, ради чего мы, по твоему, воевали?! Или не приглашай больше на пиры людей свободных, привыкших говорить, что думают. Живи среди рабов, которые будут поклоняться твоему белому хитону и золотому поясу!
Александр в гневе отшвырнул Пердикку, схватил с блюда яблоко и запустил им в Клита, однако попал в спину Птолемея. Бледнея от переживания промаха, он стал искать свой меч, но чья-то рука убрала оружие, спрятала под ковёр. Встревоженные нешуточным приступом неистовства царя телохранители и вскочившие рядом военачальники окружили Александра, просили успокоиться.
– Он пьян! – наперебой уговаривали они царя, отгораживали Клита и махая руками, так поторапливая товарищей, чтобы они увели бунтаря. – Будь же примером мудрости, государь! Не обращай на него внимания!
Но их старания защитить Клита, могли показаться действиями сообщников, и только усиливали накопившееся у Александра ожесточение.
– Стража! – выкрикнул он, чем вызвал замешательство в окружении. Его невольно отпустили. – Труби же тревогу! – прорычал он трубачу, как если бы на него совершалось покушение.
Трубач вскинул трубу к губам, но спохватился и замер в нерешительности. Александр яростно ударил его кулаком в подбородок.
– Измена! – воскликнул он. – Македоняне!
Большинство приближённых шарахнулись в стороны, некоторые тихо ускользнули, укрываясь за других.
Вытолкнув Клита из зала за двери, Птолемей и Селевк бросились на помощь царю. Однако Клит протиснулся обратно меж дверными створками, тоже направился за ними.
– Пусть он скажет! – в пьяном плаче раз за разом повторял Клит. – Пусть скажет!
Увидав его опять, Александр вырвал копьё у телохранителя и метнул.
