— И что на кону? — спросил Блейксли.
Даттон пожал плечами и праздно провел взглядом по убранству Белой гостиной.
— Я все устрою. Завтра утром станет известно, что жемчуга Мелверли у вас. Если, скажем, через три дня она не… о, как бы это назвать поделикатнее?
— В данной ситуации предпочтительнее определенность, — с притворной улыбкой сказал Блейксли.
— Тогда извольте, — фыркнул Даттон. — Мне нужно это сказать? — Даттон холодно ответил на улыбку Блейксли. — Если она не потеряет мой след и не помчится по вашему, тогда будет ясно, что ее интерес вовсе не в жемчугах. Так ведь?
— Не совсем, — сказал Блейксли. — Как мы оценим ее интерес? Ни один из нас не объективен.
Даттон посмотрел на него в упор. Казалось, он кипит от негодования и готов испепелить любого. Однако Блейксли не собирался проигрывать ни пари, ни Луизу по прихоти человека, который был чаще пьян, чем трезв.
— Вы думаете, я буду мошенничать? — воскликнул Даттон. — Притворяться?
— Я думаю, вы себя переоцениваете, — сказал Блейксли, положив ногу на ногу и откинувшись в кресле. — Ведь для вас это так характерно. Я просто отстаиваю свои интересы. Едва ли вы можете придраться к этому.
— Тогда давайте привлечем третью, объективную сторону для оценки, — ухмыльнулся Даттон.
Не дай Бог! Чего Блейксли уж точно не хотел, так это чтобы кто-то еще знал о происходящем. Если у Луизы возникнут подозрения, она будет вне себя от ярости.
Само собой, она ни о чем не должна была догадаться.
— Хорошо, — сказал Блейксли, бегая глазами по комнате, стараясь второпях подобрать подходящий вариант. — Обратимся к герцогу Кэлборну?
— Давайте, — сказал Даттон и, пошатываясь, встал.
Герцог Кэлборн был самым величественным и неподкупным герцогом в Англии. То, что он был вдовцом с юным сыном, что его поместье было гигантским, что он был доброжелательным, хотя и сдержанным человеком, означало, что он был вовлечен в самые интересные сплетни. Такое создавалось впечатление. Кэлборн не был склонен к болтовне, чем, естественно, только подхлестывал слухи.
Кэлборн, в одиночестве сидя в кожаном кресле и потягивая, бренди, не приподнялся, чтобы поприветствовать их. Блейксли это даже обрадовало; не стоит привлекать внимание к такому внезапному визиту. Чем быстрее и тише будет улажено дело, тем лучше. Кэлборн с нескрываемым удивлением выслушал пьяные объяснения Даттона по поводу Луизы и жемчуга Мелверли.
Это конец. Вот до чего любовь довела человека. Блейксли предпочел бы дуло пистолета, лишь бы покончить со всем этим побыстрее.
