– Ладно, – согласился я, – уговорил.
Мой ответ определённо пришёлся ему по вкусу.
– Старик! – Он обхватил мои плечи. – Мы ещё поплывём с тобой на белой яхте куда-нибудь подальше от этих прохвостов. Вырвем у них кусок пирога, который они решили проглотить сами, и поплывём.
Сославшись на необходимость искать большую для меня сумму, я отказался войти во двор монастыря, и мы расстались.
Воскресный вечер не лучшее время для поиска заёмных денег. Это подтвердит каждый, кто развлекался в выходные подобным занятием. Единственное слабое, – слабое, как лекарство, утешение, что в субботу было бы ещё хуже. Способ мудрецов утешать себя сравнением плохого с возможным худшим, надо признать, всё же помогал. Я не паниковал, не отчаивался, а бодро обзванивал знакомых предпринимателей. На кого-то доводилось работать. Были и приятели, и те, с кем просто встречался при разных обстоятельствах и чьи телефоны на всякий случай заносил в записную книжку. Почти каждый, кого удавалось застать, жаловался на тяжёлую жизнь: бестолковое-де правительство, ничем не помогая, душит разорительными налогами, а тут ещё транспортные расходы, всякое мздоимство, жульё и рэкет, и вообще, в денежных вопросах мало кому можно верить на слово. Мне некогда было им сочувствовать. Лишнее я невозмутимо пропускал мимо ушей и упорно гнул своё, – мол, надо, верну, помнят ли, что обманул и т.д. и т.п. В итоге мне не отказывали в небольших ссудах под символические проценты. Некоторых я уговаривал дать мне сразу, сегодня же, с другими договаривался заскочить к ним на следующее утро. По скромным оценкам набиралось около сорока тысяч.
Последний звонок некоему банкиру я сделал уже из своей квартиры. Банкира этого я не знал, но к нему посоветовал обратиться знакомый предприниматель, который обещал выступить моим гарантом. Я оставил банкира на десерт. Но оказалось, тот час назад улетел в Прибалтику. Это был один из серьёзных проколов. К полуночи с сознанием выполняемого долга я поправил на диване подушку и откинулся на неё, снова перелистал все страницы записной книжки. Перечитывая фамилии, убедился, ни один из нужных людей не избежал моего снимания. Надо было поставить чайник. Я опустил ноги с журнального столика, но увидел на столике визитку и под влиянием необъяснимого побуждения вернул их на прежнее место, набрал номер с визитки. Щелчок на том конце провода оборвал гудки дозвона, и бесстрастный голос с металлическими нотками предложил сказать, что я хочу передать. Я дождался начала записи сообщения и назвал себя, только и всего. Трубку не положил и был вознаграждён. Послышался негромкий женский голос:
