— Ноэль…
— Что?
— Тебе хорошо?
Как бы пауза, отсрочка. Она словно боролась с охватившим ее всю нетерпением, толкавшим ее на любое безрассудство.
— Поцелуй меня!
Он слегка удивленно, а может и разочарованно, поднял голову, коснулся губами ее губ, и внезапно его внимание привлек хрустальный перезвон часов:
— Половина… Пора идти. Бэль будет беспокоиться.
— Прекрасно понимаю, — холодно сказала Рэнэ.
Они встали одновременно, с блуждающим взглядом, словно удивленные, что так легко оторвались друг от друга. Ее платье распахнулось, его костюм казался мятым.
— Поужинайте здесь, — добавила Рэнэ. Сколько раз она уже просила его поужинать с ней. — А потом и пойдете.
Тон был равнодушный, безразличный, но ей никогда в жизни ничего не хотелось так сильно.
Он молча помотал головой. Горло его сжималось. Он чувствовал себя не на высоте положения. Ему было стыдно, что так быстро взял себя в руки, а еще стыднее, что показал свою слабость. Он упрекал себя в том, что ввел Рэнэ в заблуждение о своих намерениях, точно так же, как по возвращении из Пон-де-л’Иля, обманул Бэль своими ласками, против воли, ради собственного утешения.
— Рэнэ, я хочу вам сказать, что…
Она уже протягивала ему пальто и шляпу.
— Что? — спросила она, невольно полным надежды тоном.
Он обхватил ее за плечи:
— Вы самая замечательная, самая симпатичная женщина, каких я только знал, вот что я вам хотел сказать!
Она обмякла, щеки ее горели. Затем с горькой улыбкой мягко высвободилась. Глаза ее потемнели. Она ненавидела весь мир.
— Не заблуждайтесь, милый мой! — сказала она глухим, жестким, полным злобы голосом. — Попытка не пытка, и если бы я только могла погубить Бэль, сделала бы это не колеблясь!
Но он ей ничуть не поверил. Он знал, что она, как и он сам, не могла не любить Бэль.
Едва выйдя на улицу, он решил позвонить комиссару Марии. Нужно было рассеять его подозрения в зародыше, помешать ему продвинуться в расследовании.
В полицейском управлении комиссара уже не было. Но Ноэлю удалось дозвониться ему домой.
— Добрый вечер, комиссар! — сказал он легким тоном. — Вы меня сегодня спрашивали, почему я вам солгал. Так вот причина… Я боялся, что мой распорядок времени станет известен моей жене, и она будет на меня в большой обиде. Вечером я был с мадам д’Юмэн в ее квартире.
— Благодарю за искренность, месье Мартэн, — далеким голосом ответил комиссар.
Пауза.
— Откровенность за откровенность. Должен вам сообщить, что мы тайно проверили все поступки и весь распорядок дня мадам д’Юмэн и пришли к абсолютному выводу, благодаря достойному доверия свидетелю, что вечером четвертого ее не было дома с 8 до 11.
