Глава 8
Гурко прихватили на выходе из метро. Он подошел к пожилой грустной даме — купить сигарет, он часто покупал сигареты у метро — дешевле и душевнее, и когда протягивал деньги, по выражению лица дамы догадался, что она, как генерал Самуилов, разглядела у него за спиной черта. Это его озадачило. Хвоста он скинул на частной автостоянке, откуда ушел через будку сторожа, через песий лаз в заборе, и метро выбрал наугад — станция «Щукинская», и на эскалаторе поднимался беззаботно, ниоткуда не дуло — и вот на тебе! Едва успел тронуть маячок на лацкане куртки.
Брали хлестко, внаглую. Двое сжали с боков, третий шепнул сзади в ухо: «Не суетись, чувачок! Живо в машину».
Удивило и это — «чувачок», из сленга 60-х годов. Ровесник «стиляги».
Повели, как понесли. До «Мазды», притулившейся у ближайшего бордюра, шагов пятнадцать. Конечно, Гурко мог рыпнуться, трое — не десятеро, но в его планы это не входило. Его план был как раз — увязнуть. Нанизаться на шампур. Не одному Сереге безумствовать, пора и ему понюхать паленого.
На заднее сиденье впихнули, как шар в лузу, и первыми его словами было:
— Братцы, вы не могли обознаться? Ответили ему уже на ходу. Ответил мужчина с переднего сиденья, основательный, со скошенным, как положено, затылком, в профиль похожий на замороженного минтая.
— Пасть зря не открывай. Целее будешь.
— А закурить можно?
— Можно, но не нужно. Потерпи до остановки. Молчуны с боков плотно давили локтями под ребра. Успели обшарить наспех. Оружия у него не было.
Выехали на Волоколамское шоссе, но едва допилили до ближайшего леса, туда и свернули.
— Выходи, — распорядился «минтай». Только тут, в затишке под березами Гурко как следует разглядел похитителей. Двое — обыкновенные бычары, но с какими-то не то чтобы бессмысленными, а мутноватыми глазами, точно оба грезили наяву. Главарь — мужчина лет тридцати пяти, худощавый, с острым подбородком, по манерам косящий под делового, нар, похоже, и близко не нюхал. Водила остался в машине, но дверцу на всякий случай распахнул. В общем, колода известная: боевики, костоломы и с ними вожачок, который где-то когда-то научился связывать слова в длинное предложение. Масть не козырная, но по всей Москве играет на повышение.
— Раздевайся! — приказал вожачок.
— То есть? — обиделся Гурко.
— То и есть. Сымай все до трусов.
Из кабины в его сторону торчал автоматный ствол. Вероятно, это был последний момент, когда Гурко имел возможность рвануть, оторваться, и пожалуй, при небольшом везении он бы эту боевую четверку завалил, но ему и в голову не пришло оказать сопротивление. Так только, потешил самолюбие мужественным помыслом. Изображая испуг, пробурчал:
