— Если мы будем осторожны, он привыкнет к мысли о том, что его родители живут врозь. Во всяком случае, большинство детей к этому привыкает.
— Только не мой сын.
Ее сердце дало сбой.
— Ты хочешь забрать его насовсем?
Ральф взял у Ингрид бокал и заключил ее руки в свои ладони.
— Я хочу, чтобы мы были вместе. Повторю то, что уже сказал. Я люблю Эрни и его мать.
От его прикосновения Ингрид пронзило током.
— Я думала, ты хочешь только физической связи.
Ральф посмотрел ей в глаза.
— Я и сам думал так. Но только до тех пор, пока ты не вошла в мою жизнь. — Его лицо засияло. — Не сомневаюсь, что наша связь будет и физической тоже. В тот вечер на берегу я понял, как чудесно держать тебя в объятиях. Я так хочу тебя, что просто сердце разрывается.
Утраченные воспоминания вырвались на поверхность с силой, от которой у Ингрид захватило дух. Она вспомнила его поцелуи и собственную неловкость, позволившую Ральфу понять, что она девушка. Должно быть, именно поэтому она и убежала от него. Все остальное тонуло в тумане. Но его объятия она помнила. Жаждала их как воздуха. И все же…
— Ты говоришь это только из-за Эрни?
— Такой ответ тебе подойдет?
Ральф прижал Ингрид к груди так крепко, что она услышала частый стук его сердца, вторившего ее собственному. Их губы нашли друг друга, и Ингрид жадно впилась в них, отвечая на страсть еще большей страстью. Крепче, еще крепче… Мысли неслись вихрем, тело кричало криком. Да, их чувство взаимно. Легко сдаться, когда каждый твой нерв требует этого. Но…
Ральф почувствовал, что Ингрид напряглась, поднял голову и вопросительно посмотрел на нее.
— В чем дело?
Она выдавливала из себя слова. Боже, как это трудно!
— Ты доказал, что нам будет хорошо в постели. Но должно быть что-то большее. Во всяком случае, для меня.
— И для меня тоже. — Ральф выпустил ее, встал и начал расхаживать по комнате. — Я много лет не мог понять, когда женщина любит меня, а когда мой титул и славу чемпиона. Никто не мог тронуть мое сердце, пока не появилась ты. Урсула сумела помочь мне в трудную минуту, но наша связь не могла стать прочной. Для этого Урсула была слишком молода и безответственна. — Он повернулся к Ингрид, и его глаза замерцали. — А потом появилась ты. Я сказал себе, что у нас может быть восхитительный роман. Вовсе не обязательно, чтобы он был долгим. Но… но ты запала мне в душу. В тот вечер, когда ты ударилась головой, мысль, что я причинил тебе боль, чуть не убила меня. И тогда я понял, что люблю тебя. — Выражение его лица стало лукавым. — Может быть, легенда права: каждый, кто служит фонду Оберхоф, будет вознагражден тем, что найдет истинную любовь. Во всяком случае, я ее нашел. — Он подошел к дивану и опустился на колени. — Наверное, теперь ты поняла, что я сильно отличаюсь от твоего отца.
