Ингрид не сомневалась, что он действительно хочет сохранить уникальных лунных оленей, которые водятся только на Герольштейнских островах. Должно быть, Ральф не меньше ее радовался, что на них не охотятся уже больше ста лет.
— А потом увлеклись стипль-чезом.
Ральф лукаво улыбнулся.
— Вы должны признать, что стипль-чез куда привлекательнее работы в заповеднике.
— Да. Для мальчика-подростка.
Он тяжело вздохнул.
— Но не для женщины, которая считает идею проведения Тур д'Оберхоф вандализмом.
— Я этого не говорила.
— Но подумали.
Ингрид поняла, что ее выдает выражение лица.
— Я думаю, что такой обстановке больше подошла бы средневековая ярмарка.
— А ваша ярмарка принесет доход фонду Оберхоф?
— Зачем все сводить к деньгам?
— Затем что, нравится вам это или нет, мир стоит на деньгах. Именно поэтому нужны такие организации, как благотворительные фонды.
— Вы правы, — уступила она. — Я сделаю все, чтобы этот план оказался успешным ради фонда. — Это не значит, что ей нравится Ральф и что между ними могут быть какие-либо отношения, кроме деловых, но спорить с ним бесполезно. Ничто на свете не может заставить Ральфа передумать.
Он остановил машину на тенистой поляне, положил руку на руль, повернулся и пристально посмотрел на Ингрид.
— Вот тебе и раз. Чудеса продолжаются. А я уже начал было думать, что вы будете отчаянно спорить со мной из-за каждой мелочи.
Кажется, он разочарован, невольно подумала сбитая с толку Ингрид.
— Князь Эрих ясно сказал, чего он хочет. У меня не то положение, чтобы спорить с вами обоими.
Смуглые пальцы Ральфа легонько поглаживали ее обнаженное предплечье.
— Это единственная причина, которая заставляет вас помогать мне?
У Ингрид бешено забилось сердце. Она хотела отстраниться, но деваться было некуда. А Ральф и не подозревал, что касается ее. Возможно, он делает это чисто инстинктивно. Ингрид тоже хотелось не обращать на это внимания, но его еле заметная ласка вызвала у нее вихрь эмоций.
— А какая же еще? — с трудом пролепетала она.
Ральф приподнял бровь и сказал:
— Я ждал, что вы сами это скажете.
Внезапно воздух сгустился, и она с трудом протолкнула его в легкие.
— Мне нечего сказать.
Он легко провел пальцем по ее щеке, заставив затрепетать.
— Нет? Тогда почему с той самой минуты, как я присоединился к экскурсии, вы смотрите на меня так, словно я сам дьявол?
Несколько минут назад Ингрид радовалась царившей в лесу тишине. Но теперь обстановка коренным образом изменилась и ей захотелось оказаться посреди шумной толпы.
