— Мнѣ не трудно будетъ узнать, если понадобится, сэръ.
— Кажется, мы больше ничего не имѣемъ сказать другъ другу, сэръ?
— Рѣшительно ничего, сэръ.
Тутъ они еще больше насупились другъ на друга и тѣмъ кончился ихъ странный поединокъ. Мистеръ Чегсъ поспѣшилъ пригласить Софи на танецъ и Дикъ усѣлся въ углу въ самомъ дурномъ расположеніи духа.
Какъ нарочно неподалеку отъ него сидѣла маменька съ старшей дочкой. Онѣ смотрѣли на танцующихъ. Къ нимъ то-и-дѣло подбѣгала миссъ Чегсъ, пользуясь свободной минутой, когда кавалеръ ея дѣлалъ соло, чтобы метнуть какое нибудь колкое словцо по адресу Дика. Рядомъ съ воспитательницами, вытянувшись въ струнку, сидѣли, на твердыхъ, неудобныхъ табуреткахъ, двѣ маленькія дѣвочки, глядѣвшія имъ все время въ глаза: когда маменька и старшая дочь улыбались, дѣвочки тоже улыбались, надѣясь заслужить одобреніе наставницъ: не тутъ-то было. Старуха всякій разъ гнѣвно хмурила брови и, наконецъ, объявила, что если онѣ еще разъ позволятъ себѣ такую дерзость, она тотчасъ же разошлетъ ихъ по домамъ. Эта угроза такъ подѣйствовала на одну изъ нихъ, болѣе слабенькую дѣвочку, что она расплакалась и ихъ обѣихъ тотчасъ же удалили съ вечера. Такая быстрая расправа навела ужасъ и на другихъ дѣтей.
— Какую я вамъ скажу новость! говорила миссъ Чегсъ въ одинъ изъ своихъ набѣговъ. — Сейчасъ Аликъ такъ горячо объяснялся съ Софи… Честное слово, онъ имѣетъ на нее серьезные виды.
— А что именно онъ говорилъ ей? спросила старуха.
— Да разныя разности. Вы не можете себѣ представить, какъ онъ былъ взволнованъ.
— Однако, это ужъ черезчуръ, подумалъ Дикъ и, воспользовавшись перерывомъ въ танцахъ, всталъ съ своего мѣста въ ту самую минуту, какъ Чегсъ подсаживался къ маменькѣ, чтобы засвидѣтельствовать ей свое почтеніе, онъ фертомъ прошелъ черезъ всю комнату: знай, молъ, нашихъ; намъ, молъ, все нипочемъ, а o такихъ пустякахъ мы и думать не станемъ. По дорогѣ онъ столкнулся съ Дженъ, кокетничавшей, за неимѣніемъ лучшаго, съ какимъ-то дряхлымъ старичкомъ — онъ занималъ комнату въ нижнемъ этажѣ — и прямо направился къ двери, у которой сидѣла Софи, красная, какъ піонъ, отъ любовныхъ нашептываній садовника Чегса. Дикъ остановился, чтобы проститься съ ней.
— Мой челнъ у берега, ладья въ морѣ. Я шелъ къ тебѣ затѣмъ, чтобы проститься въ горѣ, произнесъ онъ, печально глядя на нее.
— Вы уходите, спросила она яко бы равнодушнымъ тономъ. На самомъ дѣлѣ она была опечалена тѣмъ, что хитрость ея увѣнчалась полнымъ успѣхомъ.
