— Я, собственно, думал, что она здорово горит, — честно ответил мальчик.
— Но почему именно калька?
— Ты сам ее жжешь, — урезонил дядю Бобик.
— Я ведь жгу использованную! Понимаешь?
— Понимаю, — подтвердил Бобик, устремляя на дядю открытый и преданный взгляд.
— А занавески, занавески, того-этого?! — охрипшим голосом вставил дедушка. — От занавесок же всегда начинается…
— …пожар! — крикнул Бобик, который был ребенком умным и догадливым.
Дедушка терпеть не мог, когда его перебивали или, того хуже, мешали завершить рассказ эффектной концовкой.
— Помолчи, сопляк! С чего это тебе так весело?
— Бобчик, — заговорила мама Жак своим приятным альтом, — неужели ты совсем не боишься?
— Чего?
— Наказания. За то, что устроил пожар.
Бобик глубоко задумался, стараясь постичь самого себя.
— Не очень, — признался он наконец.
— Он над нами издевается! — рявкнул дедушка.
— Хи-хи! — вырвалось у Бобика.
Цеся устало присела возле большого стола:
— А что, собственно, произошло?
— Бобик пытался ночью поджечь дом, — отчеканил отец.
— Ага, — пробормотала Целестина, не выказывая удивления.
Воцарилось неловкое молчание. Взрослые напряженно соображали, что следует предпринять, дабы, во-первых, как можно скорее положить конец этой неприятной сцене, а во-вторых, основательно проучить Бобика и обезопасить себя на будущее от подобных выходок.
— И ко всему прочему ты не закрыл кран! — укорила ребенка его кузина Юлия, заодно проверив, не поползла ли петля на ее золотистом чулке. — Вода лилась целый час. У Новаковских затопило транзистор и только что выстиранное белье.
— Кстати, а страховой агент был? — поинтересовался отец, именуемый в семье Жачеком.
— Скоро будет.
— У меня ноги болят, — пожаловался Бобик. — Вам-то хорошо, вы сидите.
— Он явно над нами издевается! — загремел дедушка.
Жачек невольно встал. Робкие солнечные блики заиграли на его лысеющей голове. Сунув руки в карманы растянувшейся куртки домашней вязки, он изрек, тщетно силясь принять суровый вид:
— Послушай, мой мальчик. Заменяя некоторым образом твоего отца, который, к сожалению… хм… это…
— Развелся, — услужливо подсказал Бобик.
— Развелся, — смущенно повторил Жачек. — Стало быть, заменяя здесь некоторым образом…
Бобикина мама неожиданно опустила обесцвеченную перекисью голову и всхлипнула в платочек. Этой худенькой, маленькой, вечно озабоченной женщине жизнь дарила исключительно разочарования. Когда такой человек всхлипывает в платочек, картина получается душераздирающая. Не случайно у Жачека был такой вид, будто его сердце рвется на части. Мама Жак и Юлия притихли, скорбно поглядывая на тетю Весю, дедушка вздыхал не меньше двенадцати раз в минуту. Зато Бобик сосредоточенно ковырял в носу.
