С подозрением косясь на Платта, Кэти спряталась за мамины юбки. А двенадцатилетняя Элайн рдела, как девушка на первом балу. Вся компания непонятным образом переместилась в гостиную. Там Платт радостно заохал, заахал и плюхнулся в единственное кресло. А в следующее мгновение, ни на секунду не переставая молоть языком, выудил из кармана пиджака пачку сигарет. Прикурил, швырнул спичку на пол, а потом одной рукой приобнял Элайн и лукаво подмигнул Кэти.
Платт всегда буквально кипел энергией, и как физику-практику ему цены не было. А вот как теоретика его никто всерьез не держал. Каждый год у энтузиаста возникала новая гениальная идея, и каждый год он истово бросался ее воплощать. Платт безумно хотел заниматься ракетостроением, но к работе над секретными проектами его и близко не подпускали. Правильно, кстати, не подпускали. Но Платт всякий раз страшно расстраивался. Что, впрочем, только его подстегивало. Места работы он менял как иная женщина колготки, а в жизни Овинга появлялся так же внезапно, как и исчезал. Последний раз они виделись, кажется, в 1967-м.
Все еще рдеющая, как целая охапка пионов, Элайн выскользнула из платтовских объятий и припустила на кухню.
— Я принесу вам воды, мистер Платт, — крикнула она через плечо.
— Зови меня Лерой, детка. И смотри не перестарайся с этой водой. Вообще-то, штука вредная.
— Спиртного нет, — принялась извиняться Фэй. Мы только вчера приехали. А вот кофе…
— Ни-ни. Никакого кофе. Врать не стану бутылочка у меня в машине припасена. Бездонная, кстати, бутылочка — спасибо твоему муженьку… Принесу чуть погодя, и обязательно врежем по маленькой… А пока что… — Тут сигаретный пепел упал на платтовский поношенный свитер. — Пока что скажу тебе так, Дэйв. Ты, парень, — величайший гений всех времен и народов. Снимаю перед тобой шляпу. Я серьезно! Вот бы мне чего-нибудь этакое изобресть! Но пока что вышло у тебя. И ты самый-самый. Серьезно. Итак… — Тут Платт взял у Элайн налитый до краев стакан воды и торжественно поднял его, будто фужер с шампанским. — Значит, за тебя, Дэйв Овинг! И да здравствует твое Гамно! — Восторженный верзила отхлебнул, театрально скривился, а потом залпом хлопнул стакан.
— Погоди-ка, а с чего ты взял, что это я… — начал было Овинг.
— Ха! А кто работал с Шеллхаммерсами?! — закричал Платт. — Папа Римский? Думаешь, я не просек, какой гигант мысли сотворил такое детище?! Будешь еще мне заливать, что ты тут сбоку припека?!
— Да нет… но только…
