– Не откажусь.
Елизаров оглядел стол, заставленный едой. На тарелках лежали помидоры, свежие и малосольные огурчики, селедка, посыпанная кружками лука, колбаса, стояли баночки с красной и черной икрой. Посередине стола возвышался «гусь» – большая бутылка «Столичной» с особо красочной экспортной этикеткой.
– Вот и отлично, – сказал Клыков. – Пообедаешь с нами. А для начала есть разговор.
– Слушаю вас, Тимофей Васильевич.
– Слушать буду я, – сказал Клыков с неожиданной жесткостью в голосе. – А рассказывать придется тебе.
– О чем? – удивился Елизаров.
– Ты говорил с Ромкой о ювелирном? – спросил Топорок. – О том, как его можно потрясти?
– Кому какое дело, о чем я говорю с бабой? – окрысился Елизаров. Его задел не сам вопрос, а то, что Ромка продала его Клыкову. – Сучка трепливая! Кого касается, что я делаю, думаю или говорю?
– Меня, милый, касается, – сказал Клыков. – И вот почему. Тебя в этот дом пустили с доверием, как своего. Ты здесь пьешь, гужуешься. Бабу хиповую отколол. Короче, стал равным. «Калаш» мы у тебя купили. Не для игры, как понимаешь. И вдруг выясняется, что ты пытаешься провернуть дело у всех за спиной и при неудаче всех нас подвести под статью. Об этом ты подумал?
– Нет, – сказал Елизаров растерянно. – Но я эту хреновую лавочку с цацками не сейчас потрясти собрался. Перед самым дембелем. Сделаю и уеду. Вы – здесь, я – далеко…
– Да ты у нас деловой! – подал голос Зотов.
– А что? – с вызовом спросил Елизаров. – Каждый работает как умеет.
– Дурак! – сказал Клыков и презрительно сплюнул на пол. – Тебе только Ромку валять. Работник!
Елизаров вскочил обиженно, щеки его вспыхнули алым румянцем.
– Ну вас! Лучше пойду…
– Сядь! – приказал Клыков. – Сядь и слушай!
Елизаров снова опустился на стул.
– Так-то лучше, милок. Теперь закручивай мозгу, другой тебе такого никогда не скажет.
Елизаров взял с тарелки малосольный огурец и стал с хрустом жевать, демонстрируя пренебрежение ко всякого рода нравоучениям. Мало их, что ли, дома читала мать, а на службе изрекали офицеры и прапорщик Койда? Но тут случилось неожиданное: Клыков приподнялся с места и ребром ладони ударил Елизарова по кисти. Огурец, вырвавшись из пальцев, ударился о буфет. И тут же подскочивший со спины Топорок приставил к горлу сержанта нож. Спросил, растягивая слова:
– Ко-он-чить его, а-ли как?
– Да вы что, мужики?!
Елизаров испугался не на шутку. Все приемы самообороны, которые он знал, не годились в подобной ситуации и освобождения не сулили.
