Ей было жалко узника. Она думала, как ему помочь, и ничего не могла придумать.
В тот день в съезжей хорошо натопили печь. Болотников удивился тому, что ни с того ни с сего тут вздумали наводить порядок. Приход девчонки и мытье пола внесли какое-то разнообразие в томительное житье узника. Иван Исаевич размышлял: К чему бы это стрелецкие вороны вздумали заботиться о порядке? Может, ждут знатного гостя, а может, завтра большой праздник? Он плохо знал праздники и не мог вспомнить ни одного. Да и счет дням он давно потерял. Все дни были до отвращения однообразны. Смена света тьмой и тьмы светом под улюлюканье вьюги.
Он выждал, пока солома нагреется, лег и закрыл глаза. Вскоре принесли еду. На этот раз к воде и хлебу добавили две ржаных шаньги, испеченные на конопляном масле. Болотников не притронулся к еде. Он неподвижно лежал в своем углу до вечера.
Метель за стеной по-прежнему шебаршила сухим снегом. Сменился караул. Новый стрелец заглянул в окошко, на месте ли узник. Стрельцы поговорили промеж собой, посмеялись, и опять стало тихо. Болотников явственно различал посвист ветра на улице и неторопливые шаги наружной охраны.
Тягостное, недоброе предчувствие с утра не покидало узника, щемило душу. Иван Исаевич немного отлежался, стало ему лучше. Очень хотелось снять кандалы, разуться, дать отдых ногам — с самой Москвы не переобувался. Он попробовал оковы, мертвой хваткой сжимавшие ноги у щиколоток, помрачнел и в приступе ярости стиснул зубы и лег ничком на солому.
В караулке послышался шум, разговоры. Дверь в комору приоткрылась, и вошел саженного роста мужик. Он опустил на пол мешок, в котором звякнуло железо. Следом другой внес небольшую походную наковальню. У дверей с плетью стал Ефимко Киса.
Мужик, что внес мешок, вытащил из него тяжелую толстую цепь с массивными оковами, изготовленными будто на медведя.
— Ну-ко, подымись, человече! — сказал мужик. — Велено перековать тебя!
Болотников вскочил, прислонился к стене, с ненавистью глядя на мужика и на новые кандалы, которые по виду были много тяжелее старых.
— Боитесь, что убегу?
— Не перечь. Воевода наказал перековать, — повторил мужик.
— Делай, как велят! — прикрикнул Киса, зло блеснув глазами.
Болотников молча стоял. Киса отошел от двери. В комору ввалились двое широкоплечих молодцов в одних холщовых рубахах. Они проворно схватили узника, положили на пол. Он повел было плечами, но руки ему заломили, связали. Суставы хрустнули. Кузнец принялся за дело. Снял старые кандалы и, ловко орудуя молотом, набил новые. Потом сложил инструмент и старые оковы в мешок и пожелал:
