Повернувшись, я оттолкнул официанта (он в этот момент нес мне какое-то новое блюдо), стремительно бросился из комнаты вниз и выскочил на эспланаду перед отелем.
Спокойное море покрылось зыбью, и на том месте, где раньше лежал шар, вода клокотала, как в кильватере судна. Вверху клубилось что-то вроде облачка дыма, и трое или четверо зевак на набережной с недоумением глядели вверх по направлению неожиданного взрыва. И больше ничего! Чистильщики сапог, швейцар и четверо молодых людей в своих фланелевых костюмах выбежали вслед за мной. Из окон и дверей раздавались крики, и отовсюду, разинув рот, стали сбегаться встревоженные люди.
Я был слишком взволнован этим новым событием, чтобы обращать внимание на публику.
Сначала я был так ошеломлен, что даже не понял, что произошло непоправимое несчастье, — ошеломлен, как человек, оглушенный внезапным ударом. Только потом начинает он испытывать боль от раны…
Какое несчастье!
У меня было ощущение, точно меня обдали кипятком. Колени подкосились. Я понял весь ужас того, что случилось. Этот проклятый мальчишка улетел в небеса. А я навсегда остался здесь. Золото в столовой — единственное мое богатство на Земле. Сколько это будет денег? Какое огромное, непоправимое несчастье!..
— Ну… — раздался сзади голос маленького толстяка. — Ну, уж знаете…
Вокруг собралось около двадцати или тридцати человек, самозваных судей, которые буквально осадили меня и бомбардировали нелепыми вопросами. Я вертелся волчком, но все смотрели на меня подозрительно. Я не мог выдержать их презрительные взгляды.
— Не могу! — простонал я. — Говорю вам, что не могу. Я и сам не знаю! Думайте, что хотите, и черт с вами.
Я судорожно размахивал руками. Они отступили на шаг, как будто я угрожал им. Я стрелой промчался сквозь толпу, ворвался в столовую отеля и стал отчаянно звонить. Потом набросился на прибежавшего официанта.
— Послушайте, вы! — крикнул я. — Найдите помощника и немедленно перетащите эти брусья в мою комнату.
Он не понял меня, и я в бешенстве стал на него кричать. Тут появились какой-то перепуганный старичок в зеленом переднике и двое молодых людей в фланелевых костюмах. Я бросился к ним и заставил помочь мне. Как только золото перенесли в мою комнату, я почувствовал себя хозяином положения.
— А теперь убирайтесь вон! — крикнул я. — Вон, если не хотите видеть перед собой человека, сошедшего с ума!
Официант замешкался в дверях, я схватил его за плечи и вытолкал из комнаты. А затем запер дверь, сорвал с себя платье маленького толстяка, побросал его куда попало и кинулся на постель. Долго я лежал, задыхаясь от злобы, дрожа от холода и проклиная все на свете.
