— Не слишком ли глубоко копаешь? — осторожно спросил Гуля. Он нащупал в кармане какой-то небольшой твердый предмет и вытащил наружу. С ладони темным оком взглянул на него подарок прозаика Бушуева — камешек ляпис-лазури. Гуля подкинул его вверх, поймал и, медленно вращая его пальцами, поинтересовался у Алика:
— И в чем по твоему счастье деятельного существа? По-моему, наши с тобой современники вполне для себя решили этот вопрос. Большие красивые дома, дорогие машины, базары, ларьки, магазины, рестораны, наконец — и везде вокруг деятельные существа, вполне, кстати, счастливые. Рядом, правда, много других, менее счастливых или вовсе несчастных, но кто сказал, что они деятельные? Были бы таковыми, наверное, тоже имели бы и машины и дворцы? Так или нет?
— Увы, — Алик склонил голову, приглядываясь к вращающемуся в гулиной ладони кусочку ляпис-лазури и с грустью продекламировал:
Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнце, знать, не дышит
И жизни нет в морских волнах,
— Это о всех нас, — пояснил он, не отводя взгляда от темно-синего камня, — и от того стыдно и противно. И даже здесь на кладбище не легче. Теперь мне кажется, что все мы зарыты в этой земле. Вместе с нынешним президентом, парламентом и олигархами. Безумие какое-то вокруг! Воистину: они не видят и не слышат!
— Да, — кивнул Гуля, — с матушкой-Россией мы накуролесили. И наши богатые западные братья в этом охотно помогли. Поразвлеклись, что называется. Откупорили нас, как когда-то Старый Свет Америку, обобрали, как инков и ацтеков и надели на всех нас цивилизованный презерватив. И что мы? Мы улыбаемся как олигофрены и благодарим. Варвары значит и есть И чего мы в таком случае достойны? Самое нам место в этом проверенном электроникой резиновом вигваме. — Гуля в сердцах подбросил ляпис-лазурь слишком высоко, так что тот улетел за его спину, звонко шлепнулся на асфальт и заскакал как кузнечик в сторону газона.
— Новое поколение выбирает «Пепси», — крикнул Алик и кинулся догонять темно-синего попрыгунчика.
— Что это? — вернувшись и держа беглеца на ладони, спросил он.
— Подарок одного моего знакомого, — переведя дыхание, объяснил Гуля, — Талисман, который не в силах уберечь хозяина ни от чего.
— И на кой он тогда нужен? — двинул вверх бровями Алик, возвращая камешек.
— Память. — коротко ответил Гуля и, повернувшись, пристально взглянул собеседнику в глаза:
— Не понимаю, зачем ты с таким настроем в бизнес пошел? Тебе надо было бы в пещеру, как Лао-Цзы или на столп, как Симеону Столпнику.
