— Да я что… — протянул Тоха. — Как меня сюда загнали… как зверя… А вы знали, что меня так… загонять будут? А, Наталья Петровна?
— Конечно знала. — честно сказала я. — Я направление тебе брала и машину с санитарами вызывала.
— Чего же вы тогда пришли?
— А мне кое-что осталось непонятным.
— Что? Я — ничего не делал!
— Только ты, Тоха, ангелом не прикидывайся. Ты же всех в интернате достал! Даже Елизавета Васильевна, уж на что всегда защищала тебя, а тоже пришла ко мне и говорит: «не могу». Это как надо было постараться, чтобы даже такого человека довести!
— Да, Елизавета — человек… — протянул Тоха — А эта, «старшая»…
Что тебе «старшая»? Ты что, не понимаешь, что дальше тебе светит? Спецуха, и тюрьма! Кто с тобой нянчиться будет? Сейчас девять закончишь, если закончишь, и в тюрьму, прямым ходом. А ты молодой, да хилый… Что с тобой сделают — там, в тюрьме? Ты об этом не думал? И тут в разговор неожиданно вступил сидящий на лавке мужичок.
— Да, кореш, — неожиданно разумно, и к месту сказал он. — Тюрьма — не воля. Там так в оборот возьмут, что тебе эта психушка — раем покажется. Ты держись-то за волю, держись. Ты зубами за неё хватайся, за волю, если руками удержать не можешь. Эх, брат!
— Подумаешь! — сказал Тоха. — Но было видно, как он смотрит на мужика.
— Пока на своей шкуре не попробуешь — не поверишь. Вот тебе — плохо здесь, в психушке?
— Хреново, вообще…
— А знал ты, как тут хреново, пока не попал сюда? Нет?
— Нет…
— То-то, брат. А лучше бы и не знать. А в тюрьме — хуже ещё, поверь, брат. Хуже.
Мужик сплюнул беззубым ртом, встал с лавочки, и подошёл к забору. Он стрельнул у проходящего за забором мужчины одну сигарету и стал курить, жадно затягиваясь, и долго удерживая дым в лёгких.
Мы с Тохой сидели молча.
— А что вам не понятно, Наталья Петровна? Что вам не понятно осталось? — нарушил молчание Тоха.
— Мне осталось не понятным, кто взял обои, — ответила я. — Кто, если не ты?
— А вы можете поклясться, что не скажете никому?
— Поклясться — нет. Могу честное слово дать.
— Давайте.
— Хорошо. Честное слово.
— Завхозиха. Завхозиха их взяла. Наши гулять ушли, в воскресенье. А я остался в спальне. Думаю — поваляюсь, да хоть покурю спокойно. А тут — ключи зазвенели. У завхозихи — от всех замков запасные ключи есть.
Есть, да. Я выглянул, а она идёт и обои тащит. А возле туалета — большая сумка стоит. Она обои положила в сумку, и тут меня увидела. И говорит: «Скажешь кому — пожалеешь!» А потом дала мне денег немного… «Молчи, — говорит. — Молчи».
