Саня уже давно не слушал его трескотню. Внутри затаилось недоброе.
– Так, значит, ты следил за домом? – произнес он медленно, почти по слогам. – Никого знакомого не заметил?
– Ты что? – не понял Витяй, хоть и почувствовал, как ожесточился его приятель.
– Что же ты меня, падла, про Людку не предупредил? – Саня вцепился в рубаху Витяя и притянул его к себе.
– Ты, Саня, псих, это всем известно, – спокойно сказал Витяй, – везде тебе Людка мерещится. Пора бы забыть. И найти себе бабу.
– Врешь, сволочь! Это была она! И ты это знал! Знал! – Саня схватил со стола бутылку, стукнул ею о плиту и поднес «розочку» к самому горлу Витяя.
– Помогите! Убивают! – завопила неизвестно откуда взявшаяся на кухне жена Витяя.
– Заткнись, дура! – резко, но негромко приказал ей муж. – И закрой дверь. Без тебя разберемся. Саня сел на свое место и схватился за голову.
– Витичка! Родной мой! Как же я уйду? Он ведь убьет тебя!
В комнате заливался ребенок.
– Иди к сыну, мать. Не трону я его, – пообещал Саня, так и не подняв головы.
– Что же ты меня не режешь? – спросил Витяй, когда жена оставила их. – Давай, давай! Я орать не буду. – Была в этом спокойном тоне какая-то дьявольская подсказка.
– Да иди ты! – воскликнул в сердцах Саня.
– Ты прав. Я знал, что Людка служит горничной в доме Овчинникова. И когда ты вытянул цифру «пять», подумал: "Знать, судьба. Он так жаждал мести.
Вот повезло-то: и деньги заработает и за свое мужское достоинство расплатится".
Не так разве? Ведь сам говорил: встречу – убью! Еще в Афгане мечтал об этой встрече. Вот случай и представился. А предупредил бы – только лишние нервы. От доли своей все равно бы не отказался. Согласен? Иначе не выжить. Кому-кому, а нам с тобой это давно известно.
– Пойду я, Витя. Поздно уже. – Саня поднялся из-за стола и, шатаясь, поплелся к двери.
– Встретимся на похоронах, – усмехнулся Витяй. Провожать его он не пошел.
С поминок Саня возвращался на автобусе. Мускулистая рука держалась за поручень. Отяжелевшая голова уткнулась широким подбородком в грудь. Короткие, мокрые от пота волосы вздыбились так, будто Саня только вышел из-под душа и не успел еще причесаться. Бледно-фиолетовая, выцветшая футболка покрылась неравномерными пятнами, прилипнув к разгоряченному телу.
Кто-то осторожно коснулся его плеча и вежливо попросил передать талончики. Саня медленно поднял тяжелые, липкие веки. Выполнил просьбу интеллигентного гражданина в белой рубахе с погончиками, не отрывая от него взгляда. Тот отвернулся, а Саня пробубнил ему в самое ухо:
