— Будем знакомы. Олег, — почему-то несколько надменно сказал этот «человек-табурет».
— Григорий, — подхватил вслед за ним рядом сидящий мужчина лет сорока, сухощавый, с легкой проседью.
— Игнат, — представился я, положил свою рюкзак на полку и сел. Легко и свободно общаться с незнакомыми людьми у меня никогда не получалось. Повисла неловкая пауза.
— Ну что, Игнат, давай по одной — с натянутым дружелюбием сказал Олег. Он начал своими крепкими округлыми пальцами выкручивать пробку у большой бутылки с пивом. На откидном столике стояло несколько больших пластиковых стаканов. По таким пролетарий обычно разливает алкоголь из «пэтов», когда собирается посидеть с друзьями на лавочке.
— Я не знаю, наверное, не надо, — растерялся я.
— Как это не надо? Что же еще в поезде мужикам делать? Тут все выпивают. Так и разговор быстрее склеится, — не сдавался Олег.
Не то, чтобы я совсем не пил. Нет. Дело в том, что в любую секунду могло произойти что-нибудь важное, а трезвость в момент принятия серьезного решения нужна всегда. Поэтому я продолжил отказываться.
— Нет, я не хочу. Как-то не любитель я всего этого, — оправдывался я.
— Да я так-то тоже не сильно. Это же дело такое… — Олег сделал неопределенный жест руками, словно хотел объяснить то, что нельзя выразить словами. — Давай сделаем так: я налью тебе, и пускай стоит. Для вида, — он наполнил стакан, не дождавшись ответа. — Не буду же я в одиночку сидеть?
— Хорошо, если только для вида, — сказал я, хотя моего согласия и не спрашивали. Прошло какое-то время.
— Слушай, всё же, я так не могу, — сказал Олег, подняв свой стакан. — Не по-человечески как-то. Ты если не пьешь, так хоть пригуби чуть-чуть, чисто за компанию. Давай, — я был загнан в угол его настойчивостью и уже потянулся за своим пивом, но был спасен. — Давай, за это, за жизнь!
— А что для тебя жизнь? — вовремя вмешался в разговор Григорий.
— Опять ты свою байду философскую начал? — похоже, Олега не слишком обрадовал этот вопрос. — Опять про жизнь рассуждать? С филфака он, — Олег отвлекся, и мне удалось избежать стакана с дешевой едкой жидкостью, замаскированной под благородный ячменный напиток. — Я, может, еще больше тебя знаю, — продолжил он. — Жизнь — это когда что-то делаешь, ищешь себе занятие, заводишь жену, детей…
— А потом? — Григорий брезгливо покосился на пиво.
— А потом растишь их, в этом она и заключается, — отозвался Олег.
— А когда они выросли, тогда что делать? — было похоже, будто бы Григория задели за живое.
