Все просчитано до мелочей, удовлетворенно подумала Ева.
— И именно поэтому, моя дорогая, ты не имеешь права на ошибку, — продолжал Стормонт назидательным тоном. — Ты не должна заходить слишком далеко и подвергать опасности свою жизнь и всю операцию. В данных обстоятельствах ты не сможешь убежать, скрыться, сменить свое имя, как змея сбрасывает кожу, и снова уйти в себя, как это случилось в прошлый раз. Все, что ты сделаешь, останется с тобой на всю оставшуюся жизнь.
Ева отвернулась, пряча глаза.
— Превосходно, — неожиданно сказала она, оборачиваясь. — Я понимаю степень риска и готова к нему.
— И правила игры ты тоже, надеюсь, знаешь. Ты должна заставить Фрейзера работать на нас. С этой целью ты играешь роль легкомысленной женщины и расставляешь ему сети. Затем находишь какую-нибудь зацепку и сдаешь его нам. На этом твоя роль заканчивается. Повторяю, ты не должна наносить ему какой-либо вред по собственному разумению и по своей инициативе. Это тебе понятно?
Стормонт пристально смотрел на Еву, стараясь сделать так, чтобы между ними не осталось никаких недоразумений, чтобы во всем была полная ясность.
Ева смотрела на него прямым и доверчивым взглядом, давая ему возможность самым тщательным образом изучить ее реакцию.
— Когда я находилась в реабилитационной клинике и корчилась от боли во время ломки, мне действительно хотелось убить Фрейзера. А потом, когда мне стало намного лучше, я прочитала в газете о казни Сун и пожелала ему такой же смерти. Но те четыре года, что я провела во Вьетнаме, заставили меня изменить свое отношение к этому человеку. Я поняла — будет лучше, если я забуду о нем навсегда. Мне казалось, что сама мысль о нем может отравить мое существование. Нельзя же в самом деле жить только жаждой мести.
— Почему же тогда ты согласилась с моим предложением?
— Из-за обещания. Если помнишь, я тоже дала тебе обещание. Во время неисчислимых страданий от наркотического голода я жила единственной надеждой: отомстить Фрейзеру, заставить его испытать нечто подобное. Только это и помогло мне выжить и избавиться от пагубной страсти. Если бы не надежда, я сошла бы с ума. Конечно, мои слова похожи на шизофренический бред, но это правда, поверь мне. Понимаешь, меня вылечили не доктора, а ненависть к Фрейзеру и страстное желание отомстить ему. А потом все стало потихоньку затухать, по мере того как я набиралась сил и обретала утраченную уверенность в себе.
— А сейчас?
Ева говорила медленно, тщательно взвешивая каждое слово.
