В настоящее время женщинам не приходится сталкиваться с описанными запретами и ограничениями. Что касается природы этих запретов в прошлом, вероятно, Герберштейн прав увязывая те с подозрениями их мужей относительно возможной измены. Впрочем, пожалуй, здесь необходимо отметить две особенности русских. Во-первых, их мужчины, как и все остальные, при изменах склонны всегда винить в произошедшем именно женщину. Во-вторых, московиты не терпят нейтральных межличностных отношений, в том числе и в семье: у них окружающие делятся на друзей и врагов. В этой связи, как мне кажется, жены, которым мужья не уделяют достаточного, по их мнению, внимания, пусть даже и в такой варварской форме, чувствуют себя неуютно, как бы в атмосфере неопределенности. От того они предпочитают, чтобы их иногда лучше стукнули, чем, например, вели с ними отвлеченные разговоры. Кроме того, русские женщины желают “сильного плеча”, так как, с одной стороны, каждый может подвергнуться нападению, а поэтому нужна защита. С другой – они распутны по природе и им нужен контроль и угроза наказания, чтобы вести себя прилично.
ГЛАВА II
ПЬЯНСТВО
“Приступая к еде, они обыкновенно выпивают чарку,или небольшую чашку, водки, называемой русским вином, потом ничего не пьют до конца стола, но тут уже напиваются вдоволь и все вместе, целуя друг друга при каждом глотке, так что после обеда с ними нельзя ни о чем говорить, и все отправляются на скамьи, чтобы соснуть, имея обыкновение отдыхать после обеда, так точно, как и ночью” (Флетчер; 1591).
“Сегодня у них святой день или, точнее, пьяный день: определенно весь город был пьян — все, кого мы ни встречали, даже многих женщин пришлось увозить домой в санях. В этот день поэтому мы услышали на наш счет некоторые грязные поговорки, и нас посылали к местожительству немцев в Москве, что является оскорблением. Из всех домов показывались молодые женщины, они были разодеты и некрасиво напудрены, но, когда мы подходили, — убегали и не хотели появляться. Когда мы как-то раз направились к ним, они убежали; вышла старуха, клянясь Богом, что у них нет девушек, умоляя нас пройти дальше. Другая, видя из окна, что мы наблюдаем за ней, крикнула: "Почему вы смотрите на меня? Я уже стара, со мной ничего не получится, вам нужна помоложе!" Казалось, они здесь пугливее, чем в других местах, не привыкли к чужим. Еще по пути мы часто видели, что там, где на постоялых дворах были девушки брачного возраста, родители их сразу запирали. У девушек в ушах и через плечи висят серебряные цепочки, на голове позолоченная бахрома. Я видел здесь попа, выходящего из церкви, с крестом и еще во всем облачении, с кропилом и т.п. прямо со службы, он был пьян, приставал, как это делают пьяницы, выкрикивал множество глупых слов и чуть не подрался с нами” (Витсен; 1665).
