В состав Духовной Кадьякской миссии 1793 года вошли:
архимандрит Иоасаф (Болотов) – глава Миссии;
иеромонах Ювеналий;
иеромонах Афанасий;
иеромонах Макарий;
иеродиакон Нектарий;
монах Стефан (впоследствии иеродиакон);
монах Герман;
монах Иоасаф.
Все члены Миссии, кроме Макария и Стефана, были насельниками Валаамской обители. Иеромонах Макарий и монах Стефан прибыли из расположенного неподалеку от Валаама Коневского монастыря. В Миссию входили двое послушников «непостриженных». Всего десять человек.
Напутствие старца Назария миссионерам было сочувственным. Он понимал, что оставлять любимую обитель, как и оставлять родные места и идти в страну дикую, лишённую каких-либо привычных вещей, жизненно-бытовых удобств, окружения и милых лиц, не только нелегко, но и налагало высокое требование, ко многому обязывающее, ибо обращать на путь истины людей, блуждающих во мраке неведения, и просвещать их светом Евангелия, не видевших этого спасительного света, есть дело святое и равноапостольное.
«Блажен, кого изберёт Господь и поставит на такое Служение. Но вдвойне блажен тот, кто со всей ревностью, искренностью и любовью подвизается в деле обращения просвещения, перенося труды и скорби, встречаемые на поприще своего служения, ибо мзда его многа на небеси».
Направляясь на Богорадостное дело, как добрый и верный делатель Господа Твоего трудись во славу, и да сохранит тебя Господь Бог и даст тебе желание и силы для духовных обязанностей священнослужителя и проповедника Слова Божия, а также силы и волю внешнюю, как члену благоучреждённого управления общества.
Наставления, касающиеся этого предмета, довольно ясно означены в указе Святейшего Синода Русской Православной Церкви от 1777 года, где точно определено: «чтобы проповедник не считал исполненным звание и долг свой в торопливом способлении крещения, а старался бы внушить им и силу христианского учения и руководствовать ко всякому благонравию, без чего крещение, дикарям преподаваемое, едва ли не может назваться злоупотреблением одним из величайших таинств христианской веры».
Трогательным было расставание монаха Германа с любезнейшим отцом Назарием, милейшими святыми старцами. Перед дальней дорогой со всей монастырской братией пропели величание Преподобным Сергию и Герману Валаамским, и знойным июльским утром 1793 года на судне «Сергий» отплыли…
Из Санкт-Петербурга добрались благополучно до Москвы.
Перед выездом из Москвы на Алеутские острова далёкой Русской Америки, Герман по благословению главы Кадьякской миссии архимандрита Иоасафа (Болотова) с душевным трепетом навестил, близкую сердцу, родную Серпуховскую Высоцкую Афанасьеву обитель, где под её сенью прошло его детство; поклонился святыням и чтимым чудотворным иконам; посетил родительские могилки, приютились они за церковной оградой; в Московском Сретенском девичьем монастыре повидался с насельницей, доброй своей родственницей, с которой обещал не прерывать связь, и, благословимый, отбыл со своей благочестивой группой будущих миссионеров в продолжительное путешествие к месту подвига, взлёта души, жизни Бога ради – определяя в этом значении и ценность своего предназначения, чтобы в посте и молитве возжечь свет Христов, Солнце Правды, звезду Вифлиемскую над Русской Америкой, которая не знала полноты христианства – Православия. В миссионерской направленности была означенность обращения ко Христу языческих племён, приобщение к просвещению и культуре племён Аляски, что могло способствовать духовному и административному объединению Руси на основе единой веры, вместе с тем и собиранию русских земель под единую власть православного государя, высвеченного светом православия от славной Валаамской обители, являющейся форпостом Руси с IX века, взростившей целый сонм подвижников-основателей северных монастырей, по песчинкам, по кирпичикам иноческого подвига поднимающих здание Святой Руси.
