Старший инспектор и полисмен, тяжело ступая, медленно входят и с недоумением оглядывают холл, в котором, царит полный беспорядок. Затем обмениваются многозначительными взглядами.
Полковник (рявкает). Ну?
Старший инспектор. Та-ак, вот, значит, еще.
Полковник. Что еще?
Старший инспектор. Еще чудеса.
Полковник Уинстенли готов разразиться проклятиями, но, к счастью для блюстителей порядка, лишился дара речи.
Старший инспектор. В этом районе, сэр, уже совершено несколько чудес. Что-то из ряда вон выходящее.
Полковник. Чудес?!
Старший инспектор. Да, чудес, сэр.
Полковник. Но чудес не бывает!
Старший инспектор. Не совсем так, сэр. К великому прискорбию, сэр. Мы бы не посмели беспокоить вас ночью по пустякам. Но, видите ли, сэр, поскольку вы являетесь членом парламента, мы думали, вы могли бы помочь нам…
Полковник. Что еще такое? В чем дело?
Старший инспектор. Речь идет о нашем констебле Уинче, который исчез прошлой ночью. Мы обыскали все. Даже дно у мельничной плотины. Навели справки по всей линии железной дороги.
Полковник. Уж не хотите ли вы, чтобы я сейчас, за десять минут до полуночи, пустился на розыски?
Старший инспектор. Что вы, сэр! Но мы получили телеграмму.
Полковник. Ну и что это за телеграмма?
Старший инспектор. Телеграмма, сэр, из… из Сан-Франциско.
Полковник. Ого! Что такое? (Хватает телеграмму. Читает.) «Телеграмма с оплаченным ответом, 36 слов. Дьюинтонское полицейское управление, Эссекс, Англия. Сообщите, исчез ли полисмен Уинч точка. Таинственно появился здесь точка. Легко пострадал уличной катастрофе собственной вине точка. Ссылается на чудо точка. Обвиняет некоего Фотэрингея точка. Все сведения и распоряжения для полисмена телеграфируйте лично мне Сан-Франциско, канцелярия Уилла Прэкмена точка. Расходы несу я».
Полковник. Попахивает мистификацией.
Старший инспектор. При всем уважении к вам, сэр, должен заявить: это не мистификация, а нечто более серьезное. И все этот малый, Фотэрингей.
Полковник. Фотэрингей! Дайте мне виски. Если я не глотну виски, то совсем с ума сойду.
Дворецкий. Слушаюсь, сэр… но…
Полковник. О господи! Неужели и тут чудо?
Дворецкий. Я принесу новую бутылку, сэр, возьму еще нераскупоренную.
Снова кабинет полковника. Дворецкий распечатывает и откупоривает четырехгаллоновую бутыль виски. Все его окружают, затаив дыхание, но все же храня слабую надежду. Наливаются четыре бокала — без содовой. Сейчас не до пустяков. Четверо мужчин делают по глотку одновременно и ставят бокалы на место. Лица их мрачны.
