- Я понял, госпожа маг и удаляюсь, - проскрипел коряжник и действительно, тут же исчез, даже не озаботясь нырянием в пруд...
Возвращалась назад я уже под приветственное мычание соседской коровы и радостную улыбку ее сухопарой хозяйки:
- Добрейшего дня, Стасенька! - хворостиной выправляя коровий маршрут, прокричала мне тетка Тиристина еще издали. - Как здоровье уважаемого Зигмунда?
- Спасибо, пока справляемся без посторонней помощи, - многозначительно заверила я.
- Ну да, ну да, - глядя на мой 'небесный' раскрас и свежие синяки на шее покачала головой соседка. - Сметанку и молочко я попозже занесу... Стасенька.
- Что? - оглянулась я, уже свернув за угол выпирающего в лес огорода.
- А Зигмунд сегодня принимает? А то у меня поясница что-то...
- К сожалению, нет. Перетеча у него. Дня два - минимум.
- Пере...течка? - удивленно распахнула рот женщина. - Так ведь он, вроде как, мужик? Да и не весна на дворе.
- Мужик... А-а. Это другое - серьезное, - едва сдержавшись, чтобы не прыснуть выдавила я и нырнула за высокую изгородь.
Вот так и рождаются байки про самих баечников. Хотя, Зеню в Мэзонруже обожают и многое ему простят. А вот мне бы точно не простили. Да и не прощали первое время. И даже письма моим родителям строчили в Либряну: 'Примите, мол, к сведению, что дочь ваша, хлебнув самостоятельной жизни, творит невесть что ночи напролет, аж дом ходуном ходит и у соседских коров молоко пропадает'. Мы с мамой потом эти письма вместе читали и вместе же ремонт доделывали, дабы уберечь моих соседей от дальнейших ночных потрясений... Давно это было. И сама тетка Тиристина теперь, наверняка на образах побожится, что не она те письма 'от общественности' писала. Да что уж там. Одно слово - деревня. Здесь, если любят, то до беспамятства, а уж если ненавидят, так тоже со всей душой. И что самое главное, меня это вполне устраивает. Потому что это мой мир, где я - главная своя движущая сила и сама отвечаю за все свои ошибки и горжусь своими маленькими победами... Вот как только что, например. Массируя рукой пострадавшую шею, вошла я в свой тихий дом через заднюю дверь.
Очаг сегодня не разжигали. К чему, когда на улице почти середина лета и спится в прохладе куда приятнее. На стене над секретером щелкали, будто крались куда-то старые тетушкины ходики, а на круглом обеденном столе высился огромный ромашковый букет... Так, стоять! Откуда это чудо? И как я сразу не услышала голоса, доносящиеся с веранды? Один, едва различимый, наполненный страданием за все людские грехи, а второй...Повесив сумку на спинку стула, я на цыпочках прокралась к занавешенному окну.
