– Постой! – она слегка отстранилась от него. – Я должна сообщить тебе что-то очень важное.
– Да, да, конечно, – еще не освободившись от дурмана поцелуев, ответил он.
– Знаешь… я беременна.
– Прекрасно! – искренне выкрикнул он так громко, что она прикрыла его рот ладонью. Погрозила пальчиком:
– Нас могут услышать. Здесь и деревья имеют уши.
– Слушаюсь! – дурашливо ответил он, не скрывал своих чувств.
И уже тихо на ухо Елице:
– Я счастлив! Я по-настоящему счастлив!.. А кто у нас будет – мальчик или девочка? Женщины умеют определять по приметам…
– Слишком рано, глупенький, – мягко ответила она, улыбаясь. Она не знала, как встретит он это известие, и теперь была чрезвычайно довольна, увидев проявление неподдельной радости. – Пойдем за моим конем.
Жеребца сторожил старичок. Он поклонился Елице:
– Будь здрава, боярыня!
– И тебе здоровья, Легостай. Все в порядке?
– Никто не тревожил, боярыня.
– Спасибо тебе за службу. Иди, приготовь его в путь.
Старик ушел. Елица положила руки на плечи Игорю и, с любовью глядя в его лицо, сказала:
– Как я мечтала об этом мгновении, когда заберешь меня с собой и мы, наконец, станем мужем и женой! Я знаю капище к северу от имения, мы направимся сейчас прямо к нему, и жрецы совершат свадебный обряд.
– Ты, наверно, не знаешь, Елица, я ведь… – начал он возражение, но она перебила его:
– Мне известно, что ты женился. Это неважно. Славянский обычай разрешает многоженство. Я не буду ревновать свою соперницу. Знаю, что любишь только меня.
– Мы не можем стать законными супругами, – упавшим голосом ответил он. – Я женился по варяжскому обычаю, а у варягов многоженство не допускается.
– Ну и что – по варяжскому обычаю? – возразила Елица. – Мы живем на Руси, и у нас свой закон – русский!
– Это так. Но тогда я буду лишен права занять великокняжеский престол…
– Нужен он тебе? Будем жить в моем имении. Я лично обращусь к древлянскому вечу, оно защитит нас от Мала!
– Нет. Я не в состоянии отказаться от престола. Это мечта всей моей жизни.
У него был вид побитой собаки, однако он стоял на своем. Елица смотрела в его глаза и все больше понимала, что он не уступит, как бы она его ни убеждала.
Она долго молчала. Наконец спросила:
– И какую же судьбу мне уготовил?
Он немного поколебался, но ответил твердо:
– Будешь моей наложницей. Любовницей великого князя Киевского. Разве этого мало?
Она отшатнулась от него, будто ее ударили наотмашь. Отвернулась, стала глядеть поверх деревьев, туда, где в небе догорал закат. Заговорила спокойным, отрешенным голосом, будто не о себе, а о ком-то другом, постороннем:
