Мистер Мэннинг сообщил ей о том, что он любит красоту, и заклинал ее, чтобы она тоже в этом призналась; затем он стал пространно объяснять, как именно он любит красоту. Для него, заявил он, красота — оправдание жизни, он не может представить себе ни доброго поступка, который бы не был прекрасным, ни прекрасного явления, которое могло бы быть вместе с тем дурным. Тут Анна-Вероника решилась прервать его и напомнить, что ведь в истории известно немало случаев, когда очень красивые люди были довольно плохими, но мистер Мэннинг возразил, что если они были плохие, то едва ли отличались красотой, а если были действительно красивы, то едва ли были плохи. Анна-Вероника слушала его несколько рассеянно, когда он сообщил, что не считает зазорным рабское преклонение перед действительно прекрасными человеческими существами, и тут они как раз дошли до астр. Цветы в самом деле разрослись очень густо и были прелестны на фоне шпалеры из многолетних подсолнухов.
— Глядя на них, мне просто хочется кричать от восторга, — сказал мистер Мэннинг, взмахнув рукой.
— Они с этом году очень удачны, — отозвалась Анна-Вероника, стараясь не противоречить ему.
— Мне или хочется кричать от радости, — повторил мистер Мэннинг, — или плакать. — Он сделал паузу, посмотрел на нее и вдруг конфиденциально понизил голос: — А порой мне хочется молиться.
— Когда у нас Михайлов день? — спросила Анна-Вероника вдруг довольно неожиданно.
— Бог знает когда, — ответил мистер Мэннинг и тут же добавил: — Двадцать девятого.
— А я думала, он бывает раньше, — заметила Анна-Вероника. — Кажется, в этот день опять соберется парламент?
Вытянув руку, он оперся ею о дерево и скрестил ноги.
— Полагаю, вы не интересуетесь политикой? — спросил он чуть укоризненно.
— Да нет, до некоторой степени, — отозвалась Анна-Вероника. — Кажется… это интересно.
— Вы думаете? А я лично интересуюсь такими вещами все меньше и меньше.
— Мне любопытно. Может быть, оттого, что я ничего не знаю. По-моему, человек интеллигентный должен интересоваться политикой. Ведь она касается нас всех.
— Сомневаюсь, — заметил мистер Мэннинг с загадочной улыбкой.
— Думаю, что касается. Во всяком случае, это история в ее становлении.
— Некое подобие истории, — ответил мистер Мэннинг и повторил: — Подобие истории. Но вы посмотрите, как великолепны эти астры!
— Разве вы не считаете, что вопросы политики — очень важные вопросы?
— Важные сегодня, но для вас — не считаю.
Анна-Вероника повернулась спиной к астрам и лицом к дому с таким видом, словно считала свой долг выполненным.
