– Вот-вот, – мигом подхватил Николай, – и я о том же. А другие полстраны обворовали, даже в тюряге умудряются жировать. Поделом ему, что не выпустили.
– О ком ты, Коленька? Еще белой горячки мне не хватало, – испугалась жена.
– О ком, о ком?! Недалекая ты у меня женщина. О таком олигархе Данисте слышала?
– Кто же о нем не слышал, родненький ты мой. Вот такого бы мужа иметь, хотя с виду и неказистый.
На какое-то мгновение Андронов подтянулся, приосанился.
– Так у него все добро награбленное. Ты хотя бы это понимаешь, дурр-р-ра? – Это слово Николай всегда произносил на особый манер. Раскатисто и зло. – И еще имеет нахальство требовать досрочного освобождения. Задушил бы своими руками, гаденыша…
Он налил рюмку и опрокинул внутрь себя.
Эльзу передернуло, словно водку выпила она сама.
– Откуда же в тебе столько злости, Коленька?
– Сама знаешь, откуда, – неожиданно совершенно трезвым голосом ответил Андронов, обхватив голову руками. – От жизни этой скотской. Как начали Контору разваливать, так все и пошло-поехало.
Эльза лишь покачала головой. В этом она с мужем была полностью согласна. Именно тогда кончилась их заграница, рухнула вся сытая, обеспеченная жизнь.
– Ты бы пошел поспать, Коленька. И я бы с тобой чуточку доспала, – нежно сказала она.
Николай, наконец, сообразил, что его Эльзочка давно с ним не живет. Видение кончилось. Бросила, как собаку, стерва. Может, и вправду горячка? Он с тоской вспомнил Эльзу в студенческие годы, когда они только-только поженились. Изумительного цвета глаза. А какая роскошная белая грудь… Девочка что надо! Зачем он так часто обижал ее? Почему заставлял беспрестанно делать аборты, считая, что появление ребенка в семье плохо скажется на его карьере? Чего он вообще тогда добивался? И чего добился? Одиночества?!
– Кто рано встаёт, тому бог даёт! – неожиданно громко сказал он и в тоске взглянул на пустую бутылку.
Правая нога опять непроизвольно судорожно задергалась. Верный признак того, что надо еще хотя бы стопарик принять на грудь. Иначе тряску никак не унять.
Черт побери, а ведь в доме ни капли спиртного. Да и в кармане пусто! До очередной пенсии далеко, как до Владивостока. Опять придется бутылки сдавать. Этого Андронов терпеть не мог, но деваться некуда.
Он скосил взгляд в угол кухни, куда обычно складировались пустые бутылки, но не увидел ни одной. Неужели и их уже пустил в расход?
Внутри будто что-то оборвалось. Слава богу, не совсем. Николай вспомнил, что стеклотару уже давно ставит под раковину, чтобы перед глазами не маячила. Так копится лучше.
