— Да, я все про тебя поняла, Хью Муртаг! Ты просто хочешь сыграть на руку своей матери. Ведь она выписала девицу сюда и буквально навязала тебе ее. Ни один уважающий себя мужчина, да еще аристократ, не стал бы показываться на людях с подобной особой. Получается, что деревенские сплетники правы: твоя пассия — богатая наследница, и ее прочат тебе в жены, чтобы спасти Лискуль от разорения.
— Ты же прекрасно знаешь, что Джулия простая секретарша, без гроша в кармане. Так что моя честь в полном порядке. — Голос Хью был так спокоен и ровен, что Джулия испугалась.
Но Эйлин, видимо, зашла так далеко, что не обратила внимания на этот тревожный знак.
— Хью, послушай меня, разве ты не видишь, что мы созданы друг для друга, мы всегда были вместе, с самого детства. Я знаю — деньги отца тебе не нужны, они для тебя ничего не значат, но, по крайней мере, ты не стал бы целыми днями надрываться в поле как простой фермер. Неужели ты не видишь, что я люблю тебя, и любила тебя с тех самых пор, как стала девушкой и поняла, что мне нужно в этой жизни?
Джулия оглянулась вокруг, ища, как бы ей незаметно скрыться. Если бы она вошла в комнату сейчас, сразу стало бы ясно, что она услышала последнее страстное признание Эйлин, которое она произнесла громко, отчаянно, уже не таясь. Взгляд Джулии упал на стеклянную дверь с витражом, что вела в оранжерею. Она лучше подождет там, решила Джулия, пока можно будет вернуться в гостиную без опаски подслушать еще что-нибудь. Дурманящий аромат хризантем поразил, когда она осторожно приоткрыла дверь. По стенам вился дикий виноград, и это было дивно красиво — резные листья сплелись в причудливый ковер. Хризантемы на длинных стеблях, с изящными завитыми лепестками, рядами стояли в горшках с влажной землей. Было видно, что они выращены заботливой и опытной рукой.
Она прошла немного вперед и коснулась лепестков великолепного снежно-белого бутона, как вдруг позади раздался хрипловатый мужской голос:
— Ага, вам, значит, понравилась моя «белая фаворитка», да, милая барышня?
Джулия подняла глаза. Перед ней стоял отец Эйлин мистер Дайсарт.
От тропической духоты лицо его казалось еще более румяным и цветущим, чем тогда, когда она видела его на балу. В руке его курилась сигара, он внимательно оглядел ее.
— Да, да, помню вас, на балу у этой взбалмошной дурочки Муртаг, как же. Слышал, она вас прочит в невесты своему Хью?
И он воззрился на нее с таким нескрываемым любопытством, что невозможно было на него обижаться. В его вопросе было что-то по-детски наивное.
