На кухне он включил кофеварку, которая через несколько минут возвестила, что кофе готов.
Митч подал Ларе дымящуюся керамическую чашку, которая согревала озябшие пальцы. Лара сделала крошечный глоток.
— Как хорошо, — вздохнула она.
Он критически ее осмотрел:
— Ты насквозь мокрая! Сейчас мы это исправим. Держи чашку крепче.
Митч обхватил Лару руками, поднял и прижал к груди.
— Куда ты меня несешь? — спросила она, широко раскрыв глаза.
— Наверх, переодеться.
— Ты же не собираешься меня раздеть?
Когда они преодолевали лестницу, она вцепилась в его плечи.
Его губы дернулись.
— А ты бы этого хотела?
Лара вспыхнула:
— Конечно, нет!
Пока они поднимались, она слышала биение его сердца где-то совсем близко.
— Я был уверен, что ты так и скажешь.
Митч поставил ногу на верхнюю ступеньку.
— Знаешь, это входит в привычку.
Лара яростно боролась за свободу.
— Отпусти!
Митч медлил, глядя ей в лицо.
— Отлично подходишь, — тихо сказал он.
— Что?
— Ты создана для моих рук.
Лара раскрыла рот. Митч хотел было поцеловать ее, но передумал, не желая пользоваться ее слабостью.
— А-апч…
Ее губы приоткрылись.
Что Лара собиралась сказать? Или ему показалось?
— Ал-чхи… — раздался громкий чих.
Митч тут же ее отпустил.
— Gesundheit![1] — сказал он весело. — Скорее надень что-нибудь сухое и теплое. Я пока сделаю тебе еще кофе.
Отдавая пустую чашку, Лара впервые заметила, что рубашка Митча промокла.
— Ты сам простудишься! — воскликнула она.
Он беззаботно пожал плечами:
— Я — живая печка! Высохну за пять минут.
Оказавшись в спальне, Лара сменила мокрые вещи на сухие. Надев джинсы, рубашку и красный свитер, она наскоро причесалась пятерней и спустилась вниз.
К ее удивлению, в гостиной жарко пылал камин, а Митч на кухне поджаривал гамбургеры.
— Бобы и гамбургеры, — объявил он, взмахнув лопаточкой, — мое коронное блюдо. Пища для настоящих мужчин и промокших цветочниц.
Лара снова чихнула.
— Иди погрейся у огня, — скомандовал Митч. — Я позову, когда все будет готово.
Лара улыбалась, глядя на его стряпню. Добрый, терпеливый, заботливый — эти слова подходили к нему как нельзя лучше.
Стоя возле огня, предусмотрительно разведенного Митчем, Лара наслаждалась теплом и покоем. В доме пахло дровами, бобами в томате и поджаристыми гамбургерами. На душе было легко и приятно, но она не могла побороть смятения.
Митч обернулся, держа в руках сковородку, и посмотрел на Лару. Ее округлые формы, освещенные ярким пламенем камина, будоражили воображение, на губах играла многообещающая улыбка, а во взгляде читалось желание. Не в силах сохранять хладнокровие, Митч двинулся в ее сторону.
