— Девушек??
В первом ряду сидела нежная, миловидная, пышноволосая брюнетка. Она с восторгом смотрела на бушующие страсти и улыбалась, а потом тихонько захлопала в ладоши.
Хармс и Введенский заметили ее, посмотрели друг на друга, и в один голос прошептали:
— Чур, моя!
Хармс сумел найти девушку в толпе и назначить ей на следующий день свидание. Это была сестра одного из первокурсников — Анна Семеновна Ивантер или, учитывая ее юный возраст, просто Нюра.
Весной того же года, в марте, Хармс и Введенский выступали в институте с "чинарской поэзией".
Хармс — чинарь-взиральник. Введенский — чинарь — авторитет бессмыслицы. Эти имена — выдумка Хармса, как бы означали участие поэтов в закрытом поэтическом союзе, шире — "в небольшом сообществе единомышленников и друзей".
Вечер прошел со скандалом. Наиболее эпатирующими оказывались обычно стихи Введенского, который при этом прекрасно умел вести диспуты.
С ними полемизировали члены ленинградской ассоциации пролетарских писателей: преподаватель политграмоты Иоффе и студент Железнов. А через несколько дней 3 апреля молодежная газета "Смена" поместила разгромную статью "Дела литературные" (о "чинарях"), в которой поэзия Хармса и Введенского подверглась разгрому. Но на этом Железнов не успокоился. Он ходил по факультету и собирал подписи под письмом в Союз поэтов.
Это был донос. Только время еще не подошло.
Однако Хармсу и Введенскому пришлось писать объяснение.
Весной 1929 года по Ленинграду были расклеены афиши с броским заголовком:
НАХЛЕБНИКИ ХЛЕБНИКОВА (первый рассказ отца)
Афиша сообщала, что в Троицком театре состоится литературный вечер со следующей программой: выступление профессора С.И. Бернштейна с докладом о фонетических особенностях поэтической речи Хлебникова, доклад Альвека "Нахлебники Хлебникова" и, в заключение, чтение стихов Туфанова и Альвека.
От афиши явно пахло скандалом. Задолго до начала небольшое помещение Троицкого театра было набито студентами-филологами до отказа. Билеты продавались только входные. Где сел, там и твое место. И явно билетов было продано больше, чем было этих самых мест.
Скромнейший Сергей Игнатьевич Бернштейн начал вечер своим докладом. Не все понимали суть его фонетических изысканий, но мы, студенты, чувствовали себя, как всегда на его лекции. После выступления вопросов не было. Все понимали, что это не главное.
За Бернштейном выступил Альвек с докладом о нахлебниках Хлебникова. Суть доклада сводилась к тому, что все: Асеев, Сельвинский, Хармс, а в особенности Маяковский — обворовывали доверчивого Велимира Хлебникова. Он манипулировал цитатами, ссылался на слова самого Хлебникова, но за всем этим крылась лютая ненависть, подогретая завистью ко всем поэтам.
