Миссис Стэнли наступила на горло собственной песне и обратилась к Лизе:
— Совсем не то был мой первый муж, что нынешний. Из тех, что лучшую жизнь знавали. Одно слово: джентльмен!
Для усиления эффекта миссис Стэнли сопроводила слово «джентльмен» энергичным кивком.
— Джентльмен, говорю тебе, и христианин. Лучшие времена знавал, образование получил, и за двадцать два года в браке ни-ни, даже по праздникам…
Эта фраза ознаменовалась появлением Лизиной матери.
— Добрый вечер, миссис Стэнли, — вежливо поздоровалась миссис Кемп.
— И вам вечер добрый, миссис Кемп, — с тою же учтивостью отвечала миссис Стэнли.
— Как нынче ваша голова? — сочувственно поинтересовалась Лизина мать.
— Ох, не спрашивайте! Раскалывается. Просто хоть оторви да выбрось.
— Вашему мужу должно быть стыдно, вот что я вам скажу, миссис Стэнли.
— Не думайте, миссис Кемп, я вовсе не из-за удара переживаю. А из-за того я переживаю, миссис Кемп, что он мне наговорил. Битье — чепуха; мы ли не женщины, мы ли удар-другой не снесем? Пусть себе колотит, главное, чтоб не по злобе; я крепкая, с меня как с гуся вода. Я и сама первого своего мужа поколачивала; бывало, и фингал ему поставлю, так ведь это любя. А нынешний? Какими только словами он меня не обзывал, я думала, со стыда сгорю. Я, миссис Кемп, к этакому обращению непривычная, со мной никто так не смел разговаривать. Я при первом-то муже хорошо жила, он у меня два, а то три фунта в неделю зарабатывал. Нынешнему-то я нынче утром так и сказала: раз ты этакие слова говоришь, значит, ты не джентльмен, не то что…
— С мужем завсегда держи ухо востро, будь он хоть сахарный, хоть медовый, — афористически уронила миссис Кемп. — Пойду, пожалуй — мне вечерний воздух не на пользу.
— Стало быть, ревматизм вас пуще мучает? — посочувствовала миссис Стэнли.
— Ой, мучает! Лиза меня всякий день растиркой растирает, а толку чуть.
За сим миссис Кемп вошла в дом, а Лиза осталась разговаривать с миссис Стэнли. Вскоре и миссис Стэнли должна была идти. Некоторое время Лиза сидела, ни о чем не думая, глядя прямо перед собой, смакуя вечернюю прохладу. Но подолгу Лиза одна быть не могла. На улице появились мальчишки с битой и мячом и прямо напротив Лизиного дома наладились играть в крикет. Они свалили куртки в две кучи; этим приготовления и ограничились.
— Эй, подруга, давай с нами! — позвал Лизу один из мальчиков.
— Не, Боб, я устала.
— Вот и отдохнешь!
— Говорю же: не пойду.
— Она вчера перебрала, теперь у ней похмелье, — предположил другой мальчик.
