Еще в Пскове они решили, что Петр пойдет на прием к отцу Елены Дмитриевны, присяжному поверенному Стасову. А там уж…
У подъезда стоял дворник с металлической бляхой на белом переднике. Он поинтересовался, кого желает видеть «господин».
— Здесь квартира присяжного поверенного Стасова? — обеспокоенно спросил Петр. «Кто знает, зачем дворник здесь торчит?»
— Тут. Только нет их. На даче Дмитрий Васильевич. А по воскресеньям они не принимают вовсе.
— Жаль. Придется опять приходить. Скажи, милейший, когда он возвратится в город насовсем?
— У дочки ихней спросите. Тут она как раз. Наверх пошла.
В этот момент из подъезда вышла высокая молодая женщина в длинной темной юбке и белой закрытой блузке с шелковым бантом у шеи. Большой выпуклый лоб, зачесанные кверху каштановые волосы, пенсне делали ее лицо надменно-строгим. Дворник сказал:
— Вот она, ихняя дочка. Спросите, чего вам надо.
— Благодарю. Я лучше в другой раз приду.
Елена Дмитриевна скользнула по Красикову быстрым взглядом и решительно зашагала к Литейному. Перейдя на противоположную сторону улицы, Петр двинулся в том же направлении. Он старался не потерять Стасову из виду. Она шагала быстро, мужской походкой. Он догнал ее и пошел рядом. Елена Дмитриевна взглянула на него с недоумением, пожала плечами.
— Не подскажете, где я могу найти Жулика? — спросил он.
— Жулик — это я. — Стасова улыбнулась. Однако тотчас же нахмурилась: — Зачем вы так прямо, домой? Хорошо, Конона встретили.
— Вы в нем уверены? Мне он показался подозрительным.
— Нет, Конону можно доверять. Вы получили явки?
— В том-то и дело, что не получил. Иначе я бы к вам так…
— Вы не представились. Но я догадалась, вы — Красиков.
— Теперь — Музыкант. Где бы нам поговорить?
— Пойдемте, здесь поблизости есть подходящее место.
С Литейного они свернули на Сергиевскую, дошли почти до конца улицы. По неширокой мраморной лестнице поднялись на четвертый этаж серого дома, каких много было в центре Петербурга, остановились перед коричневой дубовой дверью с табличкой из желтого металла — «Присяжный поверенный Н. Д. Соколов». Елена Дмитриевна достала из сумочки ключ и по-хозяйски уверенно отперла дверь.
В адвокатской приемной с дюжиной стульев и двумя столами, заваленными газетами, чистыми листами бумаги, старыми номерами «Нивы», между которыми затерялись пепельница и чернильница, Елена Дмитриевна объяснила:
— Николай Дмитриевич Соколов — наш старинный друг и вполне порядочный человек, хотя и отчаянный путаник. Но нашему делу он сочувствует и помогает. Вот и ключ на всякий случай дал. Сегодня его не будет — на даче.
