Правда, после обеда, когда Петр объявил, что ему надо сходить к Георгию Валентиновичу, у Виктории моментально испортилось настроение. Но он обнял ее, пообещал скоро вернуться, и она тотчас повеселела. Пригрозила, смеясь:
— Посмей только прийти не вовремя!
У Плехановых он застал Веру Ивановну и Павла Борисовича. «Аборигены», как они себя называли, стали наперебой расспрашивать его о дороге, поздравляли с благополучным прибытием. Гости заявили, что теперь они никуда не уйдут, а Роза Марковна принялась готовить торжественный ужин в его честь. Угадав, что Петр испытывает неловкость от столь радушного приема, Георгий Валентинович, как бы извиняясь, дружески улыбнулся:
— Простите нас и поймите. Вы ведь только что из России и скоро увидите ее вновь. А мы? Слов нет, как завидует каждый из нас счастливцам, видящим изо дня в день Россию, Петербург…
Они не отпускали его до вечера, рассказывали о своих заграничных делах, о вышедших и подготовляемых к выпуску марксистских изданиях, и не уставали расспрашивать о рабочих кружках в Петербурге. Услышав о цели приезда Петра в Женеву, все чрезвычайно оживились. Георгий Валентинович сказал:
— Рабочий класс лихорадочно стремится к знанию. Ведь чем сильнее начинает шевелиться мысль рабочего, чем больше света попадает в его голову, тем лучше понимает он свое положение. Наш долг, Петр Ананьевич, всеми силами способствовать умственному развитию рабочих.
Пробыл Петр в Женеве дольше, чем предполагал. Все не удавалось набрать вдоволь нужных для дела книг. Давно истекли сроки, определенные университетским начальством, тревожились уже, должно быть, Андрей и Арон, а Петр все ждал поступления новых изданий. И только к весне все было готово к его возвращению на родину.
В дорогу его собирали Георгий Валентинович, Роза Марковна и Виктория. Упаковывали книги в футляр скрипки, под подкладку пиджака, в коробки из-под торта. На вокзал Петр отправился, прибавив в весе не менее чем полпуда. Именно столько тянули книги, размещенные под костюмом. Петр вез литературу, изданную преимущественно группой Плеханова: «Речь Петра Алексеева», сочинения самого Георгия Валентиновича — «Русский рабочий в революционном движении», «Наши разногласия», «Социализм и политическая борьба».
Он ехал в Петербург, не ведая об опасности. А там в его отсутствие произошли прискорбные события. Был арестован Андрей Гурьев, а совсем недавно, девятого марта, у бестужевки Анны Флеровой, невесты Арона Бесчинского, полицией были изъяты корзина и сундучок, принадлежащие, как установила охранка, студенту Петру Красикову. В руки жандармов попали весомые улики: запрещенная брошюра Каутского «Программа и основы социал-демократии», фотография Карла Маркса и дневник Анны с компрометирующими их всех записями. Вслед за тем появился секретный циркуляр департамента полиции, адресованный «господам губернаторам, градоначальникам, обер-полицмейстерам, начальникам губернских жандармских и железнодорожных полицейских управлений и всем пограничным пунктам». К циркуляру был приобщен список лиц, подлежащих розыску. Вторым в нем значился «Петр Ананьев Красиков». Его предписывалось «обыскать, арестовать и препроводить в распоряжение начальника С.-Петербургского губернского жандармского управления».
