Говорю, что с меня стекает в трюм радиоактивная вода, в отсеке будет радиация. Мне отвечают: „А мы её откачаем“.
…21–22.00. Офицеры К-19 плотно сидят вокруг столика кают-компании. Одеты кто во что: матросская роба, белая рубаха, гражданская сорочка. На столе что-то из еды, но никто не ест. „Может, налить "шила"?“ — спрашивают хозяева. Соглашаемся на компот.
„Кто тут из вас старший? Вашему экипажу — радиограмма!“ Старший среди нас — помощник командира капитан 2-го ранга В. Енин. Он знакомится с радиограммой, затем сообщает нам, что Командование СФ приказывает всем командирам боевых частей и служб К-19 подготовить вахтенные журналы для дачи показаний следственным органам. Мы ещё не добрались до Берега, а органы уже начали свою работу.
…Ищу себе место для отдыха. В кают-компании на диванах и столе лежат люди, во 2-м отсеке мест нет. Иду в 1-й отсек, здесь также всюду лежат люди. На 3-ярусных койках — наши переоблучённые моряки из аварийной партии. Среди них Юрий Повстьев. Вахтенный моряк откуда-то достал и дал мне матрас. Огляделся, единственное свободное место — между торпедными аппаратами. Прошёл между ними в нос, бросил матрас на настил, там и лёг. Чувствуется качка, слышны удары волн о нос подводной лодки.
…Утро. Завтрак. Кто-то из офицеров-хозяев говорит Енину, что моряки К-19 не встают и не завтракают. Енин приказал своим офицерам поднимать людей, пошёл и я. Действительно, все наши люди лежат в лёжку, но мы их растормошили, они поднялись и даже завтракали.
…10.00. „Пожарная тревога!“ — не учебная: горит электрощит в корме. Только этого не хватало! Щит отключён, пожар ликвидирован.
11–12.00. Попытка перейти с подводной лодки на эсминец. На мостике 3 человека из аварийной партии, их не узнать: лицо и шея распухли, шея сравнялась с плечами (кто-то сказал, что это следствие поражения щитовидной железы). Ребят поддерживают под руки. Из-за большой волны переход на эсминец не состоялся.
15.00. На эсминце (как там оказался — не помню) получил истинное удовольствие от мытья в душевой. Это 2-я дезактивация. Нам выдали новую матросскую робу.
15.30–17.00. На палубе эсминца — яркое солнце, тепло, голубое небо, лёгкий ветерок приятно обдувает лицо, сушит волосы. Эсминец идёт полным ходом. Справа — близко берег, который смещается на корму. Прошу закурить у моряка с эсминца. Он отвечает, что у него нет, затем исчезает и возвращается с пачками папирос „Беломор“, раздаёт их подводникам в новых робах. Наверное, купил на свои кровные в судовой лавке. Мы благодарим его и затягиваемся. Благодать!
