Ридирай-рай-рай риди-рай-рай-рай I..
Этот «ридирай» ничего не означает, просто это слова песни, но папина родня пела их так воинственно, словно все они хотели отправиться индейцами в военный поход. Потом запели обычными голосами:
Если спросит, что со мной,
Скажешь, лишь её я жду
До последнего до часа,
Если надо, то и дольше!
И опять началось это очень воинственное ридирайство.
Странно дело — обычно я не выношу слишком громкого голоса: если, например, люди ссорятся, у меня свербит в животе и к горлу подступает плач. Но воинственный крик папиной родни вызвал у меня такое чувство, что всё хорошо и будет ещё лучше — ридирай! — мы едим и пьём! Ридирай, наш род могучий! Риди-рай-рай-рай!..
Только почему-то меня начал одолевать сон. Я пробралась между стульями и залезла на бабушкину кровать. Совсем не страшно было лежать на кровати с серебряными шариками, когда взрослые пели «риди-рай!» и просили чернохвосточку лететь через земли и моря…
Сковорода для ингерманландцев
Когда я открыла глаза, на столе уже стояли кофейные чашки и красивый торт: посередине три розы из крема, а по боку торта извивалась волнистая кремовая обкладка. В воздухе пахло кофе, тортом и пирогом. Запах пирога был самым сильным и тёплым — он исходил от горячего морковного пирога, с которым бабушка как раз пришла из кухни. Ничто не могло сравниться с пирогами, которые пекла бабушка, они получались у неё особенно мягкими и сочными, и при этом они не были и вполовину такими жирными, как пироги из слоёного теста, которые тётя Анне привезла с собой из города — она называла их украшением кафе «Пярл».
— Дети, идите кофе пить! — позвала бабушка. — И зовите мальчиков в комнату, хватит им дымить!
— И как это ты, мама, всё успеваешь? — удивилась тётя Лийли.
— Когда мы были маленькими, пекла каждый божий день пирожки или пирожные — каждый день точно в пять часов все пили чай…
— Мы и сейчас пьём, — похвалился дедушка, засунув пальцы под подтяжки. — В доме должен быть порядок! — у меня-то в доме порядок! — сказала бабушка сердито. — А ты что делаешь? Раздаёшь мои вещи по деревне!
— А что, папа опять что-то наделал? — спросила тётя Анне.
— Что он наделал? Отдал мою сковородку для блинчиков! — пожаловалась бабушка. — Мне ни слова не сказал. Взял в кухне сковородку и — за здорово живёшь — унёс!
— Ах, перестань. У тебя другая есть, — сказал дедушки и сделал двумя руками так, будто отталкивал обвинения.
— Это сковорода, чтобы картошку жарить и делать соус, — не уступала бабушка. — А та, другая, поменьше, была для блинчиков — как раз такого размера. Сам хочешь то и дело комморгенвидеров, а скажи, как мне их делать, если сковородки нет?
