— Исключено, — сообщил мистер Линден, откладывая его на подоконник.
— Что исключено?
— Твоя работа гувернанткой. Совершенно исключено. Даже думать забудь.
— Почему же?
— А потому, любезная племянница, что гувернантка — не служанка и не госпожа, а невесть кто. Ей слишком легко попасть… в компрометирующую ситуацию. Я же слишком дорожу репутацией нашей семьи, к который ты тоже имеешь честь принадлежать — прошу, не забывай об этом стечении обстоятельств.
Агнесс любила детей и давно уже воображала, как будет учить французскому двух розовощеких близняшек. Порою в ее мечты захаживал их родитель. То был представительный вдовец, неравнодушный к бедным учительницам. Но, по небрежному взмаху чьей-то руки, и близняшки, и их отец во фраке вдруг развеялись, как туман на солнцепеке. Так же нечестно!
— И что же со мной станется? — Агнесс поерзала на стуле.
— Замуж тебя выдам, — утешил ее благодетель. — Подберу тебе супруга на свой вкус — человека трезвого образа жизни, солидного, с капиталом.
— Но у меня нет приданого! — воскликнула Агнесс так отчаянно, как если бы дядюшкин кандидат уже преклонял перед ней колено. Громко пыхтя и поблескивая лысиной.
Мистер Линден пододвинул стул и присел напротив племянницы. Сидел он так прямо, словно спинка стула была утыкана гвоздями.
— Приданое — не более чем приятный довесок, — дружелюбно пояснил он. — Главные же добродетели жены — трудолюбие и скромность. Ибо сказано в Писании: «Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов. Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим. От плодов рук своих насаждает виноградник».
— Это в Библии так написано? — ужаснулась Агнесс. Она весьма смутно представляла, как насаждать виноградник.
— В Притчах Соломона. Разве ты не читала Ветхий Завет?
— Вообще-то… вообще-то нет, сэр, — упавшим голосом ответила девушка.
Ветхий Завет не входил в круг чтения пансионерок мадам Деверо. Директриса, уже умудренная опытом, опасалась, что после ознакомления с ним девицы начнут задавать неудобные вопросы. Например, кто такие содомиты. Или чем занимался Онан в шатре нелюбимой жены.
— Зато я читала Новый Завет. И еще «Книгу общей молитвы». Она мне… много раз пригождалась!
— Незнание Священного Писания есть тяжкий грех, — не сдавался священник. — Твоя душа пребывает в опасности. Вообрази, что в следующий миг ты умрешь.
— С какой же это стати? — возмутилась Агнесс, которой претила такая мысль. — Я отлично себя чувствую.
