— Видите вон тот длинный и наклонный скат за требушетом? Это для моего нового и удивительно меткого снаряда.
— Ах, того самого, что изобрел для тебя твой мавританский друг Олрен?
— Вы знаете о нем, сир?
— Ты не раз посылал Олрена шпионить в Башню Крыльев, я же часто отправлял к тебе собственных соглядатаев, следить за твоей работой. Кроме того, им было поручено удостовериться, не изменяешь ли ты своему королю.
— Надеюсь, они хорошо говорили обо мне, сир.
— Говоря по правде, они почти не понимали того, что видели, но, по крайней мере, поклялись, что ты безупречно верен. Пожалуй, останусь-ка я еще на день. Где чудесные заряды твоего мавра?
— За скатом, под парусиной, сир. Наше соглашение все еще в силе?
— Когда Башня Крыльев попадет в мои руки, можешь делать все, что захочешь, со странной, спесивой и несговорчивой леди Анджелой. Что же до Олрена… как-то непривычно доверяться мавру.
— Нам необходимы его искусство, опыт и знания математики, сир. Неужели его вера имеет какое-то значение, если все замки Шотландии сдадутся вам?
— Думаю, ты прав.
Леди Анджела из окна башни наблюдала за вновь прибывшими. Не меньше двадцати всадников и шесть вьючных лошадей. Рыцари не походят ни на шотландцев, ни на сторонников Реймонда.
На башню поднялся сенешаль, запыхавшийся после тяжелого подъема по крутой лестнице.
— Сэр Филип Ноттингемский прибыл сражаться за вас, госпожа, — доложил он.
— Сражаться? Две дюжины против трех тысяч?
— Биться в честном поединке. Сэр Филип вызвал барона, и тот принял вызов. Посланец барона просит заключить перемирие, чтобы они могли драться в поле перед башней.
— Передай, что я дам ответ позже, и отошли его.
Не успел барон Реймонд поговорить с посланцем, как Уот вскрикнул и показал на башню. Огромная птица, с размахом крыльев, как у орла, слетела с верхушки башни и направилась к ним. Все, словно зачарованные, наблюдали, как она медленно спускается, паря в теплом спокойном воздухе. Птица была ярко-зеле-ной, и барон скоро углядел, что между крыльями болтается какая-то палочка.
— Сбейте ее! — рявкнул барон, обращаясь к лучникам, и в небо полетело с полдюжины стрел. Две ударили в шелк, и птица рухнула на землю, почти у ног барона и сэра Филипа, и вправду, оказавшись палочкой между двумя крыльями из шелка и тростника. К одному концу был привязан веер из перьев.
— Эта штука пролетела дальше пущенной стрелы, — прошептал переодетый король сэру Филипу, наблюдая, как барон шагает к непонятному устройству.
