Я посмотрела на лицо дона Рамона и увидела, что его глаза широко открыты и смотрят в пространство, словно он о чем-то думает или прислушивается. И конечно, словно тоже не чувствует волшебства.
Но не успела я отпрянуть, как нас внезапно ослепили мощные фары официального лимузина, доставившего миссис Малленпорт и Хестер домой. Если они что-то и заметили, то вежливо промолчали.
— Я должна объяснить, — сказала я миссис Малленпорт, следуя за ними в резиденцию.
— Только если действительно этого хотите, дорогая. — Миссис Малленпорт выглядела очень встревоженной, словно ей и не снилось, что я девушка подобного сорта. — Но вам следует знать… — снова заговорила она с собой.
Но я так и не услышала, что она собиралась сообщить, так как в зал ворвался важный и сияющий Чико. Он быстро принял у них плащи, затем сказал мне:
— Вам телефонный звонок. — Он поднял трубку. — От дежурного.
Я почувствовала, как у меня затряслись поджилки. Миссис Малленпорт заглянула в книгу регистрации.
— Разве вы не расписались, дорогая? — спросила она, скорее печально, чем гневно.
— Было критическое положение, или, по крайней мере… — начала я.
— Хорошо, дорогая, выпьем кофе, а затем можете облегчить душу, не думаю, что, как говорит его превосходительство, есть пострадавшие.
Последнее слово осталось за Чико.
— Конечно нет, сеньорита. Дежурный, да, сначала сердился. Говорит, с кем вы вышли? Но я все устроил. Я, как всегда для мисс Хестер, сказал, она вышла, сэр, с мистером Джеймсом Фицджеральдом.
Я была избавлена от грубости, но ни в коем случае не от нападок мистера Фицджеральда. Поскольку в десять часов утра из Вашингтона вернулся его превосходительство мистер Малленпорт и, после краткого заезда в резиденцию, немедленно принял у себя в кабинете бразды правления.
Я слышала через дверь его разговор с мистером Фицджеральдом. Естественно, я не могла понять, о чем шла беседа, но различала приятный пожилой голос, даже один или два раза слышала его смех, тогда как мистер Фицджеральд говорил более низко и, на мой взгляд, более беспокойным тоном.
Примерно в десять сорок пять его превосходительство позвонил. Я взяла блокнот, с некоторым трепетом открыла дверь и вошла. Я увидела плотного мужчину лет шестидесяти, чуть выше среднего роста, но очень прямого, с белыми волосами и загорелым лицом, который вышел из-за стола, протянув руку мне навстречу. Крепкое рукопожатие, добрая улыбка. Таким представляют идеального отца, подумала я.
