Я съела свои бутерброды из свежего хлеба с нарезанным цыпленком в пряном остром гарнире. Как странно, думала я, сидеть во владениях другой девушки. На белом подоконнике стояли знаменитые растения в горшках, ярко-желтые цветы, пробивающиеся сквозь очень зеленую листву. На стене три литографии кирпично-деревянных зданий в английских деревнях и календарь с аккуратно перечеркнутыми датами, последняя — восемь дней назад, воскресенье, когда с ней произошел несчастный случай. Хотя я начинала создавать собственный портрет Евы, здесь мне мало что могло помочь, кроме безупречной аккуратности и, видимо, точного и эффективного ума.
К четырем часам я закончила печатать и пролистала двадцать шесть папок. Количеством корреспонденции я могла измерять ежедневную рабочую нагрузку. Я полагала, что, с некоторой долей удачи и без лишних помех, справлюсь. Сейчас я получила общую картину — отрывочную, но по крайней мере будет ясно, о чем говорят люди, — распорядка дня посольства. Я кое-что узнала о социальных условиях и экономике Чарагвая, прочла о британской торговле и перспективах взаимного благоприятствования в импорте и экспорте, ознакомилась с проектами помощи, которые курировал мистер Эшфорд, — поддержка в культивировании банана, поставки сейсмографов и сигнальных устройств для станции по изучению землетрясений в Беланге, и даже нашла несколько строк о студентке социологии Мораг Камерон и ее работе среди мальчиков-чистильщиков обуви.
Опять послышался тихий перезвон колоколов, затем стук в дверь. Я подняла голову, улыбаясь в ожидании Эшфорда.
— Ну, мисс Брэдли, — произнес мистер Фицджеральд, — как справляетесь?
Словно злой волшебник, заперший Гризельду на вершине башни, пришел убедиться, что солома, которую она вязала, действительно превратилась в золото. Его взгляд остановился на груде листов рядом со мной. Как и мистер Эшфорд, он поднял страницу и посмотрел на нее. Но если первый секретарь и сравнивал меня с Евой, то воздержался от замечаний. Он просто спросил:
— Как с папками?
— Я прочла все, кроме четырех. Довольно бегло, боюсь.
— Но вы увидели общую картину?
— Думаю, да.
Он кивнул:
— И где вы завтракали?
— Здесь.
— Что значит «здесь»?
— Я принесла бутерброды из резиденции.
Наконец-то я понравилась ему. Мистер Фицджеральд улыбнулся, не только одобрительно, но и обаятельно.
— Все же не стоит привыкать к этому, — заметан он, словно мое благополучие имело какое-то значение. — В гостинице через дорогу есть хорошая кофейня. Как-нибудь вы должны…
