— Лорд Хирава не обрадуется, когда ему об этом доложат, — ощерился Мастер над цепями.
— Меня мало интересует настроение лорда Хиравы, — презрительно высказал Раэль, — тем более что он, насколько мне известно, укатил на свою любимую охоту, и его не будет в городе несколько месяцев. Я выкуплю у него этих пленников, когда он вернется в город. Уверен, он мне не откажет. А пока, будь так любезен, распорядись доставить их к моему особняку.
Показывая, что разговор окончен, Раэль вернулся в карету.
«Я спасла их! У меня получилось! Сегодня в Ардее не будет крови!»
Рике хотелось петь от счастья или расцеловать Раэля, но приходилось сдерживаться.
— Я выполнил твою просьбу, но тебе надо быть менее впечатлительной, — Раэль, как оказалось, прекрасно понимал охватившие ее чувства. — Мы поговорим об этом дома.
Покрасневший от злости Мастер над цепями отвернулся к эшафоту.
— Ублюдочный калека, — прошипел он достаточно громко, чтобы его было слышно в карете.
Быстрый взгляд серых глаз Раэля, и налетевший ветер со стоном впечатывает Мастера над цепями в стену хлебной лавки.
— О чем они говорили? — с нетерпением спросил Грегор, наблюдая за полетом их недавнего мучителя.
— Знаешь, ты все-таки победил. Нас будут пытать.
* * *
«Быть может, я ошиблась? Может, не стоило настаивать?»
Первый выбор всегда самый правильный — так говорят самые почитаемые философы Адорнии. Разуму требуется время, чтобы осознать проблему, взвесить все аргументы, вынести верное решение. И пока он занят этими важными делами, в человеке говорит его сердце — ведь оно уже давно почувствовало, как нужно поступить. Но что если сердце ошиблось?
Эйфория от спасения двух жизней прошла, и теперь на ее место разум услужливо подсовывал сомнения. Да, докты спасены, но ведь они враги. И хотя лично Рике они ничего не сделали, отношение к ним жителей Адорнии менялось от неприязни до ненависти.
«Я не чувствую в себе зла, которое источает к ним мой народ. Может, со мной что-то не так?»
Разрывать лошадьми на площади — это страшная смерть, но разве плен и темница — лучшая участь? Быть может, быстрая казнь была бы... чище?
— Отныне вы — мои пленники, — Раэль неторопливо прохаживался мимо своих недавних приобретений, однако на доктов он не смотрел, устремив взгляд куда-то поверх их голов.
— И вам придется заплатить за мое гостеприимство, а также за тот долг, в который я влез, спасая ваши жалкие шкуры. Теперь вы — мои вещи, мои игрушки. Вы подчиняетесь моим приказам, даже если я прикажу вам выцарапать себе глаза или есть собственные экскременты.
