Праймзона - Александр Зорич

"Хорошо, когда все хорошо!"

Адорнийская поговорка

Рутгер привстал на локте и нехотя открыл правый глаз. Его опочивальня была щедро залита апрельским солнцем. А это значило, что он вновь проспал всё что можно. И всё что нельзя — тоже.

Голова была тяжелой, в висках стучали молоты, а во рту как будто испражнился небольшой кавалерийский отряд… Да, вчерашняя гулянка удалась. Очень даже удалась! Хотя что именно праздновали — Рутгер помнил смутно.

Прихрамывая на правую ногу — и как только он умудрился самостоятельно раздеться? — Рутгер, как был нагой, подошел к окну. Со двора неслось необычайно громкое пение птиц, крики играющей детворы, скрип тележных колес и мелодичный колокольный перезвон, что звал челядь к завтраку…

Или все же к обеду?

С самым виноватым видом Рутгер обернулся в сторону монументальных напольных часов, выполненных в виде копии знаменитой Ратушной башни вольного города Фихтер.

Да, все-таки к обеду… Завтрак уже часов шесть как кончился.

За окном бушевала весна. Из леса сладко тянуло распустившимися первоцветами. Смолисто пахли набухающие почки. Кора деревьев источала свежесть и жизненную силу…

Долой зиму с ее нескончаемыми пирушками, серой ватой небес и уныньем!

Дорогу весне!

Рутгер широко улыбнулся и, распахнув ростовое окно опочивальни, вышел на небольшой кованый балкончик.

Ему было плевать, что из одежды на нем — лишь нашейный медальон с портретом покойной матушки. А равно и на то, что там, тремя этажами ниже, снуют слуги — мужчины и женщины, дети и невинные девицы. И что не все они воспримут вид нагого господина с мудрым спокойствием.

Да, скорее всего никто не оценит его причуды. Да, начнут перешептываться. Да, иные девицы зальются краской, а иные — прыснут в кулачок.

Ну и что?

Он здесь лорд.

Он устанавливает порядки. Сегодня такой порядок: стоять голым на балконе. А завтра — завтра он может назначить другой.

— Господин, не желаете ли умыться?

Погруженный в мысли о собственном величии и всемогуществе Рутгер, лорд Данзас, вздрогнул и обернулся на звуки голоса старого слуги.

Слугу звали Кнут. Он служил еще отцу Рутгера, а потом и его старшему брату Бертольду, без следа растворившемуся где-то на бескрайних просторах Империи. И вот — дошел черед до него, Рутгера быть опекаемым благообразным занудой Кнутом. — А? Умыться? Не надо, пока неохота. Ты неси-ка лучше что-нибудь зажевать… Что там у нас сегодня?

— Оленина, тушеная с перцем и базиликом, с гарниром из чечевицы и черемши… Печеный батат с морскими гребешками… Тушеная капуста с паштетом из форели…