— Наш товарищ пролил кровь за вас и ваших детей. Люди грудью бросаются на вражеские пулеметы, а вы в трудную минуту не хотите помочь партизанам сохранить жизнь советского патриота.
Я чувствовал, что лесник колеблется. Помолчав, он сказал:
— Как хотите, а в хозяйстве его укрыть нельзя: или кто заметит, или дети проболтаются, мало ли чего может быть.
Я и сам уже склонялся к выводу что лесник прав — в его доме раненого укрыть нельзя. Тогда я предложил спрятать его недалеко от хозяйства.
— Ну, спрячу. А что дальше? — спросил Акулич.
— Вы должны его скрывать от всех, в том числе и от своей семьи, приносить ему пищу, делать перевязки.
— Кормить? Чем же я его буду кормить, когда мы сами голодаем, а раненому нужны будут яйца, молоко? — возразил он.
Я вынул из сумки пачку немецких марок и отдал Акуличу.
— За это можно купить?
— Можно.
— Только смотрите, осторожней покупайте, чтобы не пало подозрение, и пусть лучше семья тоже не знает ничего о деньгах.
Акулич согласился. Я строго предупредил его:
— Смотри, друг, оккупанты нагрянули и уберутся, а Советская власть была, есть и будет. Если предашь — тебя все равно настигнет карающая рука народа.
Акулич угрюмо, но твердо сказал, что предателем он не был и не будет.
Вместе с ним мы нашли подходящее место, быстро сделали землянку, тщательно замаскировали.
Я представлял себе состояние Карла Антоновича. Остаться тяжелораненым, беспомощным у неизвестного человека было нелегко. Но он держался молодцом и даже пытался шутить. Перед уходом Лаврик еще раз тщательно перевязал ему раны, оставил достаточное количество медикаментов и бинтов, а я — немецкие марки и продукты на первое время. Карл Антонович отдал мне автомат, маузер, а две гранаты оставил себе.
— Коли придется уходить из этого мира, парочку фашистов с собой прихвачу.
Прощаясь, я едва сдержал слезы:
— Выздоравливай, Карл Антонович. Через месяц пришлем за тобой, можешь быть спокоен.
— Еще повоюем вместе. Рот фронт! — тихо проговорил он.
С Захаром Алексеевичем Акуличем договорились, что он отдаст Добрицгофера только по условленному паролю. Перед рассветом отряд вышел в направлении деревень Большие и Малые Олешники, находящихся в тридцати километрах от Минска. По пути зашли в деревню Точилище и, достав продукты, двинулись дальше.
29 апреля 1942 года мы прибыли в район Олешников, примерно в 18 километрах от Логойска. От населения узнали, что в этих местах находится десантная группа с красными звездочками на шапках.
