Я оказался не единственным трусом в этом рыбном загоне. Хищница рванулась вперед, разинув пасть и крутясь. Но в последний момент тупой мозг за этими крошечными глазками вспомнил, должно быть, недавнюю боль. У самой моей груди чернуга вильнула в сторону. На этот раз я вонзил кинжал глубоко и распорол брюхо по всей длине, открыв развороченную массу внутренностей, которые вывалились, пока продолжавшее вертеться животное относило течением назад. В бешеных смертельных конвульсиях чернуга запетляла в воде, глотая собственные кишки. Я вдруг понял, что кричу...
Опомнился я уже на поверхности. Кто-то ухватил меня за руки, и планшир пересчитал все мои ребра. Растянувшись на палубе, я открыл глаза и посмотрел в приветливое и участливое лицо Перса.
- Ну, как вы? - спросил он.
Я открыл рот, попытался говорить и не смог - пропал голос. Должно быть, я непрерывно кричал последние несколько минут. Пристыженный, я слабо кивнул.
По настоянию Джейн, ее спустили с утеса, дабы она проводила меня до дому на "Карусели". Меня перевязали нашедшейся на траулере грубой тряпкой, пропахшей соляркой, и Перс считал, что мне следует поскорее показаться доктору. Но уровень воды уже стал слишком низок для больших судов, так что единственной альтернативой "Карусели" являлась поездка в вездеходе на воздушной подушке по ухабистой дороге, причем предварительно пришлось бы затаскивать меня на утес лебедкой, а это нисколько не прельщало.
Перс поплыл с нами, остальные рыбаки отправились на утес, ворча, что им пришлось бросить свои траулеры на открытой стоянке. Пока Перс держал руль, а маленький подвесной мотор изо всех сил боролся с течением, Джейн велела мне лежать спокойно и осмотрела ногу. Она нашла в каюте "Карусели" несколько кусков чистой материи и стала менять грубую повязку Перса, бормоча себе под нос то, что обычно говорят женщины, когда мужчины берутся не за свое дело.
Затем она перенесла свое раздражение с Перса на меня.
- Какой черт тебя дернул, Марк? Чистый идиотизм лезть в пасть чернуге из-за нескольких толстиков.
Перс улыбался, глядя на меня со своего места у руля.
- У него не было выбора, - пояснил он. - Чернуга убила бы всех толстиков в загоне, а потом перешла бы в следующий.
Джейн разбинтовала ногу и увидела мою рану.
- Придется тебя заштопать, - сообщила она, и ее голос странно зазвенел. Ее рука задрожала, и мне пришло в голову, что Джейн не так неуязвима, как старается выглядеть. - Тебя уложат на несколько дней. Она прокусила мышцу насквозь. Боже мой, Марк, неужели ты думаешь, что пара толстиков важнее твоих исследований?
