Сначала я думала, парки пусты оттого,
Что холод и мгла разогнали уставшие души,
Я дважды просила вернуться, но всё никого,
Но всё никого, да и разве услышат, уснувши.
Затем я решила, что, может быть, в сладостных снах
Мне легче какой-нибудь светлой молитвой явиться,
И слёзы польют, и страданье проснётся в глазах,
И все вдруг увидят, как страшно однажды забыться.
Но вновь никого. Ни молитва, ни плач, ни призыв —
Ничто не проникло сквозь тяжесть забвения к спящим.
Густой снегопад, на немеющий сад повалив,
Печально внимает шагам, по листве уходящим.
