От Ёлочкина отпочковался ещё один Федя. Точная копия, только уж больно пришибленный – нос в пол, носки вместе, пятки врозь.
– А… – хотел прокомментировать Фёдор, но тут от него отделился ещё один Ёлочкин. Тоже в растянутой майке и семейных трусах в мелкий цветочек.
Феофан наслаждался произведённым эффектом. Когда комната была забита Федями, пояснил:
– Твои сущности. Тут и мещанство, и мягкотелость, и комплексы… Словом, Фёдор Ёлочкин собственной персоной и без прикрас. Ставлю задачу – среди этой толпы ты должен отыскать тех, кто мешает тебе быть гением. Глянь, Лень уже спать завалилась! – Феофан зыркнул на мирно посапывающего в углу Федю.
– Найду, и что? – поторопил Федя-Первоисточник. Ему не терпелось побыть гением.
– Убей, – улыбнулся Пегас и двинулся к двери. Вылетать в окна ему, видно, наскучило.
С того дня начался Федин персональный ад. Куда бы он ни отправлялся, следом топал батальон сущностей. Феди галдели, путались под ногами, мешали работать, распугивая неприрученных пегасиков. Днём и ночью кто-то с кем-то спорил, ругался, а, бывало, и дрался. Федя-Романтик не мог поделить пространство с Федей-Прагматиком, Федя-Лентяй норовил придушить Федю-Трудоголика. А уж как доставалось Феде-Добряку от Феди-Злодея! Ни секунды Ёлочкин не оставался теперь наедине с собственными мыслями. Стоило задуматься, сбегалась орава сущностей и принималась транслировать на разные голоса, кто и что думает по данному вопросу. Иногда убить хотелось всех. Пока Федя выбирал с кого бы начать, Добряк стенал и адвокатствовал. Его пылкие речи вводили Федю в сомнения и путали карты. Дело с места не двигалось.
Регулярно с проверкой наведывался Феофан.
– Ну? – лаконично спрашивал он.
Федя разводил руками.
Пегас обзывал Ёлочкина тюфяком и таял в эфире.
Наконец, Федя нашёл способ прикинуть которые из его сущностей топят норовящую всплыть гениальность. Для начала Ёлочкин запер в подвале самого надоедливого – Федю-Зануду. Рассудил так – гений живёт страстями, нудить ему не пристало. В тот же день, сдерживаемый Занудой, Федя-Бузотёр дал стране угля, мелкого, но много. Освобождённый от нравоучительных тирад Федя прогулял работу, объелся шоколадом, привёл в дом сомнительную компанию, с коей и напился вдрызг.
Утро застало его с больной головой, аллергическим диатезом, в развороченной, словно после землетрясения, квартире. Не досчитался Федя телевизора, компьютера, фамильного сервиза и много чего ещё. Зато обзавёлся гостями – помимо распоясавшихся без Зануды Федей, в комнате смачно храпели мужик неопределённой наружности и существо предположительно женского пола.
