– Не для себя что ли?
– Мне тебя не потянуть. Талантов маловато, – признался Федя.
Пегас фыркнул.
– На мне не разбогатеешь. Непродажный я – традиция. Это кроликов разных, да ишаков втюхать можно. А я сам хозяина выбираю. Я Истинный Пегас, фамильная династия. Кстати, Феофан Аргиросович Пегас.
– Фёдор Ёлочкин, – представился всадник. – А кролики, это понятно. Кто их покупает, вряд ли с тобой сладит. Но, сам понимаешь, престиж фирмы – Истинный Пегас всё-таки.
– Хы! – самодовольно осклабился Феофан.
– Слушай, – Федя замялся – а можно… разок попробовать, каково это – вдохновение от настоящего Пегаса?
Феофан, вывернув шею, смерил своего покорителя мстительным взглядом.
– Это можно.
По стекающим каплям зацокали копыта. Пшик, поскуливая от нетерпения, подкатился под ноги величественному собрату. Лицо сидящего на Феофане хозяина пегасику не понравилось. Остекленевшие глаза, застывшая улыбка – всё говорило, что вкусил он от запретного плода, коего касаться простым смертным не рекомендовалось.
– Лошадь страшная! – отчаянно заверещал Пшик. – Что ты с ним сделал?!
– Нормально всё, отойдёт, – устало буркнул Феофан. – Истинное Вдохновение показал. Не ту ерунду, что ты подсовываешь. – Сердчишко Пшика ёкнуло. От обиды он тяпнул Феофана за непробиваемое копыто – выше не достал. Тот выпада не заметил. Посоветовал только: – Под ногами не путайся.Зашибу ненароком. – Потом обратился к оцепеневшему Фёдору. – Как смотрины наметятся, зови. Может, и приглянется кто. Да не мешкай, я ж теперь без хозяина могу и… того. Пошустрей там.
– Помню, – далёким эхом отозвался Ёлочкин.
Феофан стряхнул своего укротителя со спины и, взмахнув крыльями, неспешно полетел навстречу светлеющему небу. Пшик взвалил на себя невесомое астральное тело хозяина и поволок его к подъезду. Там, пытаясь согреться, докуривала вторую пачку сигарет физическая оболочка Феди Ёлочкина.
***
Изольда Яковлевна была экзотическим плодом скоротечной любви нанайского оленевода и рафинированной студентки Танечки, пылко, но мимолётно увлечённой этносом народов Крайнего Севера. Заманил Яшка таинственными сказаниями о Матери Оленихе, запутал в снежной паутине, расцвеченной лентами полярного сияния. Расписались в местном сельсовете. Но, вырванный из тундрового антуража, очарование своё оленевод растерял. Скучал, однако. Да и у бывшей студентки к фольклору интерес подтаял. Так и разбежались: Яшка обратно к олешкам, а Танечка замуж за сына профессора с мировым именем. Все остались довольны. Особенно маленькая Иза, получившая от скоропостижно усопшей связи самый весомы куш – жизнь.
