— И вы не знаете, что вам делать?
— Почему не знаю? Мне совершенно ясно, чего от меня хотят. — Он умолк, и она не торопила его. — Но я-то хочу другого.
Хуана думала, что он будет продолжать, и ошиблась; в наступившем молчании ей трудно было скрыть свое замешательство.
— Что ж, это ведь прекрасно, — сказала она после паузы, — знать, чего хочешь. У вас свой собственный путь.
— Не уверен, — сказал он.
— Вы идете против течения, — проговорила она, и он утвердительно кивнул, но лицо его оставалось непроницаемым. — На это тратится много сил.
Он как-то странно закашлялся, словно хотел сдержать смех и не мог. Потом справился с собой и улыбнулся — так измученно, что она невольно отвела взгляд.
— Течение… — начал он. И опять не закончил.
— Вы не уверены в этом? — спросила она.
— Да нет, уверен, — ответил он, успокаиваясь. — Я бы даже сказал: стремнина.
Это слово так удивило ее, что она машинально записала его в блокнот, прочертив хвостик у «а» до самого края страницы и завершив аккуратной спиралью с точкой в центре.
— Странное определение, — проговорила она вслух. — Почему стремнина?
— Да просто это слово пришло мне в голову, — сказал он. — А что в нем странного?
— Какое-то оно не очень подходящее. — Хуана положила карандаш, и он покатился по столу. — Я бы уж тогда сказала: потоп.
Он опять рассмеялся, на этот раз легко и весело.
— Ну, какой там потоп, — возразил он, энергично тряхнув головой. — Я вовсе не склонен драматизировать свою жизнь.
Хуана промолчала, хотя слово «стремнина» вызвало в ее душе множество ассоциаций. Она задумалась о пациенте и, погрузившись в свои мысли, как бы потеряла представление о его физической сущности, потому что он вдруг превратился в сверкающий купол, прикрывающий сверху неясный туман ее дум, и мысленным взором она явственно видела темную щербину, изъян на его внутренней поверхности, но в то же время ей было совершенно очевидно, что этот-то изъян и не дает всему куполу рухнуть… Впрочем, через несколько секунд живой, реальный человек, сидящий перед Хуаной, напомнил ей о своем существовании. Оказалось, что он протягивает ей через стол небольшую карточку с ритуальной маской и печатным текстом, который, когда Хуана окончательно опомнилась, сложился в слова приглашения на вечер.
— Тут сказано — писателей…
— …И художников, и их друзей, — насмешливо дочитал он надпись на билете. — Почему бы вам не стать моим другом? — Последнюю фразу он произнес совершенно серьезно.
