– Очень злая, – поддакнул дирижер. – Она щенилась постоянно, поэтому так долго ее и держали: что лучше – один раз собаку съесть или каждый год по несколько щенков… Злая сука! Она еще при охране у одного, уже покойного гобоиста, кусок мяса из ноги выхватила.
– Ну, Фриц, буди оркестр. Концерт пора начинать, – сказал Пабловский.
Фриц вышел, а первый помощник уставился немигающим взглядом на Харитонова.
– Если вы в самом деле до Москвы дойдете, – вкрадчиво заговорил он, – скажите там, чтобы вернули нам охрану. Скажите: Музлаг, они знают, где это, один такой лагерь на всю Родину. Плохо без охраны. Никакого стимула, да и одичать можно. Как хорошо раньше было: НКВД, кухня, фельдшер… А так: выпустит какой-нибудь Кантор собак из загона, и начнут эти музыканты друг друга есть.
– Хорошо, если дойду – передам.
Некоторое время спустя они вышли из избы и направились к деревянному помосту. Харитонов, выходя, захватил с собой вещмешок.
– Что, боитесь – украдут? – спросил Пабловский.
– Нет, я дальше пойду после концерта, – вздохнув, ответил младший матрос.
– Маловато погостили. Хотя оно и понятно: кому охота за колючей проволокой гостить!
На помосте уже стояли музыканты, опухшие от бессонной ночи.
Дирижер, увидев Харитонова и Пабловского, взмахнул руками и что-то крикнул оркестру.
Зазвучал «Марш энтузиастов». Но, несмотря на марш, Пабловский и Харитонов подошли к дирижеру вялым шагом.
– Кантор пропал! – размахивая руками, сказал подошедшим дирижер. – Тромбона, значит, не будет.
– Велика беда? – спросил у него первый помощник.
– Девятнадцать тактов без него вылетает.
– Черт с ним! – буркнул Пабловский.
– Я пойду, пожалуй?! – спросил у Пабловского Харитонов.
– Подождите ради Бога! – зашептал дирижер. – Секундочку! Еще два тактика!
«Марш энтузиастов» окончился. Дирижер достал из внутреннего кармана ватника бумаги, свернутые в трубочку.
– Это ноты, те, что я говорил.
– А-а, хорошо, – Харитонов взял их и засунул в вещмешок.
– Я вас очень прошу! – дирижер умоляюще посмотрел на бывшего младшего матроса. – Это все, что останется от меня, вы понимаете… Я ведь даже не прошу вас занести письмо родным, жене. Только это. Родные все равно умрут, а музыка не должна…
– Хватит! – рявкнул Пабловский. – Не слышу концерта!
Дирижер вздохнул, повернулся лицом к музыкантам и снова взмахнул руками.
– Если вы действительно не знаете дороги, – заговорил первый помощник, – идите, пока они играют! Я заставлю их работать еще часика два, так что вы от музыки идите, чтобы кругами не бродить.
