— Какое у вас специальное образование? — спросил Столетников, шагая по кабинету, но не выпуская Раздольного из поля зрения.
— Лесной техникум. В тридцать восьмом окончил.
— А в войну где были?
— До сорок третьего была бронь, в леспромхозе работал на Севере, потом призвали в армию. А в сорок пятом демобилизовали по ранению. Устроился в тресте «Красдрев» в Красноярском крае, потом уволился, и наш трест направил сюда год назад.
— А почему уволились из «Красдрева?»
— Не сработался с начальством, — буркнул Раздольный.
— А здесь сработались?
Раздольный подозрительно покосился на замполита, но промолчал.
— А где у вас семья?
— Нет у меня никого… — резко ответил Раздольный; нахмурился и, закурив, отвернулся, давая понять, что ему неприятен этот разговор.
«Почему он так интересуется мною?» — волновался Раздольный.
Столетников понял его волнение по-своему.
«Вероятно, родные погибли во время войны».
И он повел разговор мягче.
Раздольный поднял на Столетникова глаза. «Нет, как будто, все в порядке».
Столетников остановился у стола и движением руки пригласил подойти Раздольного.
— Вот по какому поводу я вас вызвал, — начал он, показывая рукой на чертежи. — Как вы смотрите на приспособление Костикова к лебедке?
— Вы это о трелевочной, что ли? — Раздольный окончательно пришел в себя и ответил уже без прежней сдержанности. — По-моему, непрактичная идея.
— Мотивы?
Раздольный на секунду смешался.
— Нерентабельна будет лебедка, в лесу она больше пользы принесет…
— А если в лесу она нам пока не нужна?
Раздольный пожал плечами.
— По предложению Костикова лебедка должна быть установлена на санях, значит, стационарной будет, что позволит грузить лес лишь с одного штабеля и не больше двух-трех вагонов, — заметил Раздольный. — Трос должен цепляться за борт полувагона, потом за пачку бревен и тянуться лебедкой. Потребуется много времени и рабочей силы, и в итоге лебедка не оправдает себя.
— А если сани с лебедкой передвигать от штабеля к штабелю, ну… хотя бы трактором, а к ней приспособить что-нибудь вроде стрелы, как у подъемного крана?
— Овчинка выделки не стоит, — скривил губы Раздольный и отошел от чертежей, давая понять, что сказал все.
Столетников промолчал, нахмурил брови.
— А что, если мы все-таки попробуем? — замполит в упор посмотрел на Раздольного, но тот тотчас же опустил глаза.
«Странная привычка не смотреть в глаза людям», — подумал Столетников и добавил:
— Есть и хорошие отзывы о предложении Костикова.
