— Что, наложите взыскание?
— Да. Наложу…
— Опоздали, я демобилизовался, товарищ подполковник…
— Запаса, — закончил за Александра Нижельский и, глядя на оторопевшего собеседника, улыбнулся.
— Как? — Столетников даже привстал. — Вы демобилизовались?
— Уволился в запас. И назначение получил.
— А куда? — спросил Столетников, и потянулся к коробке папирос.
— Сюда… В распоряжение обкома партии. Не знаю еще, на какую должность, но это не имеет значения. И кому-кому, а тебе дремать не дам… по старой дружбе. Тебя демобилизовали. Ну и что же? Тысячи офицеров едут домой. Посмотри на страну, вспомни то, что в войну пережил, что видел собственными глазами. Все исковеркано, разрушено, сожжено немцами. А кто восстанавливать будет?.. Я спрашиваю, кто будет, если все офицеры, как ты, рассуждать станут?.. Видите ли, он не может без армии!.. А ведь ты солдат, солдат трудовой страны, который обязан выполнять долг там, где прикажет партия, Родина!.. Молчишь?.. То-то!..
До глубокой ночи затянулся разговор фронтовых друзей. Расстались во втором часу, договорились утром встретиться в обкоме.
— Приду, Олег Петрович, обязательно!..
Трактор с прицепом остановился у штабелей дров, бросавших на волок длинные тени. Выглянув из кабины, Русакова посмотрела на солнце. Оно было еще высоко.
«Успею!» — подумала она и, став на гусеницу, спрыгнула на землю.
Рабочие лесосклада приступили к разгрузке, взялась за полено и Татьяна, и тут надтреснутым дискантом пропел гудок шпалорезки.
— Ну, шабаш, бросай работу, — сказал партнеру усатый рабочий, — завтра докончим!
— Как же это завтра? — заволновалась девушка. — Или вы не знаете, что с завтрашнего дня мы переходим на сквозной метод?
— Все уши прожужжали, — спокойно возразил рабочий. — Ну, и с богом, а нам-то какое дело? Гудок был, значит, кончай работу. Закон! Так-то, милая!
— Эх-х, — с горечью вздохнула девушка и посмотрела в сторону шпалорезки, куда собирались рабочие.
Там: машины уже разворачивались в сторону поселка, люди залезали в кузовы.
— Русаковой наше почтеньице, — вывел ее из задумчивости чей-то голос. — Кого ждешь, Таня, почему не глушишь мотор?
— Ступай своей дорогой, — отмахнулась Татьяна и взялась за полено.
Не глядя на проходящих мимо рабочих, она стала укладывать дрова в штабель и, чтобы ни о чем не думать, считала. Так, казалось, работа шла быстрее.
— А ну, товарищи, поможем Татьяне, — услышала она знакомый голос и, оглянувшись, увидела технорука Седобородова, остановившего группу рабочих лесосклада.
