— Cerrar! Cerrar la puerta![25] — заорал старый испанец оторопевшим индейцам и пустил очередную, одну из последних стрел, в отверстие на потолке.
С кряхтением талашкаланцы приподняли дверь и заложили проход за спиной Мирослава. Пятнистые кошки отпрянули и расступились, увидев, как вылезает из берлоги неизвестный им грозный и сильный зверь.
Мирослав бежал на звук барабанов, не обращая внимания на ночь, стебли высокой травы, хлещущие по коленям, на пятнистые спины крадущихся со всех сторон к деревне больших кошек. Его цель, его жертва была впереди. На холме. Маленький человечек. Сгорбившись и выстукивая дождевую дробь на двух небольших барабанах, он подскакивал на одной ноге и время от времени оглашал окрестности диким воем, похожим на рев ягуара. Колдовство горячим маревом растекалось от его бешено мелькающих рук, разворачивая, толкая к деревне, где в каменном доме пряталась трепещущая от страха добыча.
В носу Мирослава закололо. На спину навалился воздух, тяжелый и вязкий как деготь. По волосам заскакали голубоватые искры. Стоящие рядом звери повернули морды, провожая взглядом его кряжистую фигуру. До холма осталось тридцать саженей, пятнадцать, пять, две.
Воин прыгнул, выставив вперед лапы… руки с растопыренными пальцами, услышал, как сбивается ритм, почувствовал, как сминается под его напором худое вонючее тело, как трещит позвоночник. И все кончилось. Словно кто-то сдернул темное покрывало с волшебного шара ночи, внутри которого перемигивались безучастные ко всему земному звезды. Огромные кошки подняли головы, замотали ими, стряхивая наваждение, и стремглав метнулись к опушке леса. Воин выдохнул теснивший грудь воздух и опустился прямо на землю возле растерзанного тела.
— О великий правитель, — бубнил гонец, распростертый у ступеней трона. — Два отряда teules покинули Тескоко. Двести воинов во главе с великим полководцем, которого они зовут Сандоваль, направились в Чалько. Двести пятьдесят и множество талашкаланцев повел на Истапалан сам верховный teule Кортес. С Кортесом его заместитель Олид.
Куаутемок поморщился, как от зубной боли. С каждым днем новости приходили все хуже и хуже. Белые люди с востока оправились от поражения, стремительным маршем достигли Тескоко и заняли его без битвы. А его касик, да не достигнет дым его сердца божества преисподней Тескатлипоки, еще имел наглость молить о пощаде. И вот настала очередь Истапалана и Чалько. Правитель Мешико не сомневался, что и эти города покорятся Кортесу точно так же. Пусть не совсем без боя, но покорятся.
