– Ай да монах! Ай да божий человек. Мда-а, похоже, и божьим людям ничто человеческое не чуждо. Семён, берёмся за дело! Может, ничего ценного в той комнате нет, один лишь ходячий труп дедовой тёщи. Которую графский дед раз двадцать оживлял и садистски убивал в воспитательных целях. Чтобы в семейные дела не лезла.
А может, там действительно что-то весьма ценное найдётся! Такое, что и пистоль за наводку отдать не жалко. Соглашайся! В любом случае ничего не теряем, кроме времени. А время у нас пока что есть!
– Едем, – решил Семён. – Кстати, отец Вуди, а нынче ты по какому поводу к графу едешь? Тоже кого-то оживлять?
– А пёс его знает, – равнодушно ответил монах. – Гонец с глазу на глаз передал, чтобы я взял с собой все рецепты и снадобья, какие у меня есть. В смысле, не только официально дозволенные. Больше ничего не сообщил, сразу назад ускакал. Что-то спешное, поди… А я тут кукую! – закручинился отец Вуди. – Коня бы! Да где его сейчас возьмёшь, коня того. Давай, Симеон, спать. Утром что-нибудь придумаем.
– Верно, – согласился Семён: он встал, собрал с земли оставшиеся бутылки с шампанским и уложил их в повозку, чего добру зря пропадать! Остальное – недоеденных фазанов, соусы и закуски – оставил там, где они лежали. Руки пачкать не хотелось.
Пока Семён наводил порядок, монах залез в повозку и улёгся там, обхватив рукой свой сундучок-аптечку.
– На траве-то помягче будет, – с усмешкой сказал Семён. – Охота тебе, папаша всесвятейший, в повозке лежать! Никто твой сундук не украдёт, красть некому.
– Мало ли, – сонно ответил отец Вуди. – Вещь казённая, подотчётная… Я уж лучше так, чем без аптечки остаться, а то… – и захрапел, не окончив фразу.
– Мар, ты поглядывай за обстановкой, – зевнул Семён. – Лес хоть и далеко, но всё же… За таратайкой тоже пригляди, чтобы не угнали, – и улёгся в траву.
– Кровать не желаешь? – услужливо предложил Мар. – С балдахином, массажем и музыкальными пружинами. У меня есть!
– Нет, – Семён рассеянно смотрел на загадочную луну. – Не желаю. Ни массажа, ни музыки – ничего не хочу.
Было тихо, ночной ветерок унялся и больше не шелестел травой; в повозке негромко похрапывал лекарь-алхимик, специалист по знахарскому лечению и хлебному вину; где-то далеко-далеко, в лесу, ухала сова; заметно похолодало – близился рассвет.
Семён слипающимися глазами смотрел в чёрное небо: небо, как и луна, тоже было неправильным – на нём не было видно звёздной мелочи, той лёгкой небесной россыпи, которая обязательно присутствует в ночном небе. В любом из Миров.
